Рассказы страника.

[Тиваз]

Тиваз приплыл на острова ради одной цели, оставить что-нибуть свое в этом мире. Он желал, что бы что-то из творчества его народа, осталось в этом месте, где, как он мог убедиться, истории сохранялись веками, а последующие поколения могли узнать о героях, живших до них.
Он зашел в таверну на которую ему указал один из прохожих, сказав при этом, что в ней останавливаются барды со всего царства, что бы показать свое творчество.

Тиваз оглядел таверну, тут действительно собралось много народу.
Он вздохнул. "Воин я, а не поэт. Но расскажу историю вам, что передавалась из поколения, в поколение. Она о войне, который признав бога в своем сердце, сражался с именем его на устах."

Тиваз осмотрел залу и начал рассказ. Сей рассказ, он услышал еще в детстве. Отец его рассказывал легенду о войне стремящемуся в Валхалау, детворе собравшейся у костра.

Нажмите, чтобы узнать больше...

 

[Тиваз]

Хугин перехватил щитом меч, занесенный над ним, и, что было силы, рубанул топором, рассекая врагу живот.
Он был высок, с всклоченной бородой и уже седеющими волосами, из доспехов на нем была лишь легкая кираса, надетая поверх кожаной куртки, шлем, да небольшой круглый щит. От подбородка до брови по его лицу тянулся красноватый шрам. В прошлом он схватился в рукопашную с медведем, он победил его, но медведь, умирая, полоснул его лапой по лицу, и выбил глаз. Хугин был великолепным воином, он упивался битвой, ему нравилось видеть ужас в глазах врага, а от их агонии, он впадал в неистовство, это ощущение дурманило его лучше любой медовухи. Поэтому он выбрал Тюра, безумного бога войны, в свои покровители. Также как и Тюр, он находил упоение в сражениях.
Он знал, что умрет в этой битве, Хугин не страшился смерти, но в этот раз, ему нужно было продать свою жизнь как можно дороже. Он, и еще полсотни человек, должны были держать семьсот воинов Гарма. Асмунд, конунг этих земель, и брат Гарма, поехал на встречу брату, который три года назад отправился в плаванье за море вместе с викингами, и, вернувшись, попросил брата приветить его. Но Гарм напал на него, решив захватить врасплох, убить, взойти на трон и стать конунгом этих земель. Только благодаря отважности Асмунда и его телохранителей, они смогли отбить первую атаку, но на то, чтобы вновь повторить этот подвиг надежды не было. Поэтому конунг решил отступить, и, перегруппировавшись, атаковать Гарма. И ему понадобился отряд, который задержит погоню, и даст время для контратаки.
Хугин был одним из добровольцев вызвавшихся задержать врага.
Он всю жизнь служил Эгилю, отцу Асмунда и Гарма. Он состоял у него на службе с двенадцати лет. Два года назад Эгиль умер, передав власть Асмунду. Видимо Гарму это не понравилось, он желал видеть на троне своего отца лишь себя, и решил осуществить мечту, подло убив своего брата.
Хугин поднырнул под занесенное на него копье, и резким ударом топора раздробил челюсть нападавшего, а пока тот приходил в себя, ударил наотмашь, раскроив голову. Посмотрев направо, он увидел Вердфельнира, свое побратима, отбивавшегося от двух викингов, они вот-вот должны были свалить его. Хугин двинулся к нему. Размахнувшись, он отрубил руку первому из них, а второму, отвлекшемуся на крики своего соратника, Вердфельнир нанес удар булавой в лицо, и повалил его наземь, где он остался лежать захлебываясь собственной кровью.
Вражеская армия отступила для перегруппировки, дав им передышку.
Хугин осмотрелся, из пятидесяти шести воинов осталось лишь двадцать семь, но на каждого убитого с их стороны, приходилось по два убитых викинга. Хугин улыбнулся, последующая атака будет для них последней. Он оглянулся назад, на узкую полоску земли, которая отделяла края утеса от моря, по которой ушел в отступление их конунг, и которую они защищали. Там, в городе, у него осталась жена и сын. Он знал, что накопил достаточно, чтобы они не бедствовали, но ему все же хотелось попрощаться с ними. Его сыну было еще только девять лет, но он уже был неплохим бойцом, и Хугин не сомневался, что он пойдет по его стопам. Еще раз улыбнувшись своим видениям, он повернулся лицом к вновь наступающей армии Гарма. Что ж, пусть сын помнит своего отца как героя, и будет гордиться им.
Первая же атака разорвала их строй, и вражеское войско смогла окружить их. Они были уставшие, а выставленные против них войны, были свежи, и жаждали мести за своих погибших товарищей. Теперь надежды спастись не было, и они дрались насмерть. Вот Вердфельнир, не успев парировать удара топором, упал с разрубленной пополам головой. Наблюдая за ним Хугин почувствовал боль в правом боку, посмотрев вниз он увидел рубленую рану, из которой обильно текла кровь. Рана была неглубока, но болезненна. Хугин заревел как медведь, смерть побратима и неизбежность собственной привели его неистовство, его единственный глаз налились кровью. Выкрикивая имя Тюра, он кинулся на викингов. Уложив троих, он почувствовал острую боль. Копье прошило его легкое, и вышло из-за спины.
Хугин упал на землю, перед глазами он видел лишь красный туман, а затем его проглотила тьма. Боль содрогала его тело. А потом все внезапно закончилось. Боль прошла, но он продолжал лежать на земле, не смея пошевелиться, он не хотел двигаться, ему было хорошо. Тепло земли согревало его тело, он мог лежать так вечно.
- Вставай, Хугин, такому войну как ты не пристало лежать на земле!
Хугин приподнял голову и посмотрел на говорящего, а точнее говорящую. Это была валькирии - женщина воин, одна из прислужниц воинов, живших в Валхалае, и нашедших свою смерть в бою, не выпустив оружия из рук.
- Вставай, Хугин, скора начнется пир, негоже опаздывать на него!
Хугин встал с земли.
- Где я?- спросил он.
- Неужели ты не узнал это место?- удивилась валькирии,- Это Валхала! Зал Одина, куда попадают истинные войны.
Хугин был удивлен и очень рад этой новости, он мечтал попасть в Валхала, но для этого нужно было быть истинным воином. Значит, он стал таким, и теперь его сын по-праву может гордиться своим отцом.
- Теперь ты будешь жить с великими героями и богами, тренироваться с ними, и придаваться воинским забавам. Будешь пировать, поедая Сэримнмра, приготовленного Андримниром и пить медовуху, а в Регнарок биться на стороне богов против войск Муспельхейма, и если придется, умереть за них.
Валькирии вела Хугина по залам, в которых пировали герои и боги. В одном из них он увидел могучего однорукого человека, с черного цвета бородой и такого же цвета волосами, в одежде война, и со свирепым взглядом. Он узнал его сразу. Это был Тюр - бог войны, сын Одина.
- Теперь это твой дом, ты будешь жить в нем и защищать его,- сказала валькирия.
- Теперь, это мой дом,- согласился Хугин, не отрывая взгляда от Тюра.

 

[Тиваз]

Отступлю от темы Скандинавии, а то уже клинит по ней, вот скину маленький рассказик, который написал уже давно.

Шаг. Еще шаг. Еще несколько шагов. Кровь. Сквозь кровь Ларион ничего не видел. Он чувствовал, что это конец, но упорно шел вперед по коридору, держась руками за стены. Еще пара шагов. До конца осталось немного, но так много пришлось пройти прежде чем дойти до него. Пройти через боль, потери. Пройти через радости и новые знакомства. Еще шаг. Вот уже он вышел на полоску света, что пробивалась в коридор. Еще пара шагов и он оказался у лестницы, что вела вниз. В бесконечность. На лестнице толпились люди. Они смотрели на него. Одни с радостью, другие с ненавистью, третье просто были растеряны. Все эмоции смешались. Да и лица, что видел он смешались, они казались ему серой массой. Он оскалился и посмотрел вниз. Глупцы. Все они. Глупцы и трусы. Трусы побоявшиеся выступить против и изменить свою судьбу. Для них это Глупо. Глупо сражаться за других. Глупо сражаться за себя. А Ларион не считал это глупостью. Он сразился. Он победил. И плевать что для них, его победа ничего не значит. Ее будут обсуждать как очередной чудовищный поступок. В обществе серых людей привыкших к тому, что бы ими командовали, нет его сторонников. Плевать. Это не для них. Он защитил то, что хотел. Он прожил жизнь так, как хотел. Убийца, террорист - как только его не называли. Да, он Террорист. Да, он Убийца. Он не оправдывает себя. Нет ему оправдания в глазах серой массы. За-то теперь, он будет смеяться. Он будет долго смеяться, смотря как мир, такой глупый, построчный глупыми существом, жаждавшим лишь подчинения себе, начнет рушиться. Развалиться по кирпичику. А они, глупцы, даже не поймут, что делать. Другие поймут. Они создадут новый мир. Где человек это не раб. Где человека не загоняют в какие-то рамки придуманные глупцом. Мир, где люди вольны перед собой и перед творцом. Хотя. Творца-то теперь нет. Творец мертв. Он убил его. Своими руками. Он пришел и пристрелил этого неуклюжего демиурга, создавшего такой несовершенный мир. Он не должен существовать в его мире, но Ларион существовал, что доказывает неопытность Демиурга. Он окинул взглядом толпу, подчинявшуюся трупу на кресле. Интересно, а они будут пытаться оживить его, что бы он с ного стал управлять ими. Глаза залило кровью. Конец. Теперь точно конец. Ларино шутливо отсалютировал толпе.
Глупцы! Трусы! Он упал на площадку перед лестницей. Толпа не двигалась. Она смотрела на человека, который посмел поднять руку на создателя. Они смотрели на террориста. Человека лишившего их жизни, в которой не надо было думать, не надо было работать, безбедная, идеальная жизнь. Скучная жизнь.