Творчество Шляпника

[Седрик]

Добро пожаловать к Безумному Шляпнику на чаепитие!​

Здесь я буду выкладывать все свои коротенькие рассказы, которые буду писать по мере проживания на Камигаве. Кроме рассказов тут будет вообще все, что можно причислить к творчеству и к Камигаве. Надеюсь, что скучать вам здесь не придется, и я смогу дать вам как и заряд позитива, так и пищу для ума.

Заранее извиняюсь за возможные допущенные орфографические и пунктуационные ошибки в текстах, да и вообще стилистика хромает. Я не мастер пера, я только учусь :)

Все произведения (если им можно присудить такое громкое название) будут помещаться с помощью тэга скрытого текста. Значит, надо кликнуть на него, чтобы развернуть и прочитать все. Кликать надо будет на название произведения.

ЗЫ: Не спрашивайте почему я назвался Безумным Шляпником :) сам не знаю, если честно. Просто хотел чего-то этакого, изюминку.

1. [cut=Седрик Картер и Приглашение от Правителей, или рассказ о том, как Седрик добирался до Дома Признания.]
Огонь в камине весело трещал и резвился, как сбежавший с надоедливых уроков школьник, алые искры время от времени вспыхивали и с шипением вылетали из-за решетки, падая перед ней на железную подставку. Ее, кстати, положили совершенно недавно, после того как одна искра удачно выпрыгнула и прожгла крошечную дырочку на любимом пледе леди Ферны. Она бы конечно сама ничего не заметила, потому что мирно дремала, убаюканная пением птиц и чашкой сладкого чая, но ее экономка Алиса заметила столь дикое нарушение всех законов порядка этого дома и предприняла необходимые меры безопасности: поставила железную решетку в форму переплетающихся ветвей дерева, и заодно подложила тонкую железную пластину перед камином, чтобы не прожгло пол.

Вообще, стоит сказать, что этот камин чуть ли не единственный во всем Фэнтвисе. Здесь всегда было очень тепло и в каминах не было надобности, но вот у леди Ферны с возрастом начали болеть кости, когда было слишком сыро и влажно. Поэтому по вечерам Алиса или Седрик, смотря, кто из них было свободен, разжигали камин и следили за ним, пока он полностью не догорал. Стратегический запас дров всегда был в кладовке, несмотря на то, что дрова были не слишком распространенным товаром на рынках Фэнтвиса. Иногда Алиса многозначительно кивала на уменьшающуюся кучку дров и изрекала, что неплохо было бы на растопку кинуть пару книжек, "а хоть бы и тех, что пылятся в библиотеке, все равно от них толку нет". После таких слов леди Ферна обычно приходила в очень возбужденное состояние, краснела и поручала Седрику купить еще дров, тем самым, спасая ее драгоценные книги, а сама, пока мальчик бежал на рынок, поднималась как можно незаметнее на второй этаж и запирала дверь в библиотеку на ключ. Потом с невинным видом спускалась вниз и снова начинала калякать с Алисой о всякой чепухе, перемалывая косточки всем литературным критикам.

Седрик смотрел на горящие дрова немигающим взглядом, ему очень нравилось наблюдать за огнем, и для него не было особой разницы между маленьким пламенем свечи и огромным заревом лесного пожара. Он просто любил и все. В руках он держал чашку с горячим чаем и иногда шумно прихлебывал из нее, каждый раз при этом сильно смущаясь и краснея, бросая на леди Ферну взгляд с немым оправданием: "Э, я хотел как можно тише, правда". Сейчас леди Ферна даже не подняла на него взгляд, потому что ее стареющий рассудок просто не мог связать между собой Историю лесной войны, Трескающий камин, Поющих птиц и Краснеющего мальчика, вследствие чего все последние пункты просто игнорировались, как будто их никогда на свете и не было. Можно было даже из пушек греметь, леди Ферна всего лишь бы поморщилась и пробормотала: "А вот в наше времена... эх...", она всегда упоминала об этих Наших Временах, когда ей что-то мешало или раздражало. Никто так точно и не знал, когда были эти самые Наши Времена, хотя строились весьма разные предположения, начиная от детства (а оно ведь все-таки должно было быть! хотя Седрик с трудом мог представить себе старую леди Ферну в голубом детском платье и куклами) и заканчивая выпуском ее последнего сборника стихов.

В дверь кто-то требовательно постучался, леди Ферна начала бормотать себе под нос о Наших Временах, а Седрик, осторожно положив недопитую чашку чая на стол, пошел к входной двери. У Алисы и Дороти сегодня выходные, а значит вся работа по дому лежит на его мальчишеских плечах, обязанность открывать дверь и встречать гостей в том числе. Сняв цепочку, мальчик открыл дверь. Перед ним стоял высокий пожилой мужчина в теплом плаще, у него были длинные седые усы и такая же седая борода лопатой, а вот на голове у него был блин... то есть пусто. Лысый старичок прокашлялся:
- Добрый вечер, молодой человек, могу я поговорить с мистером Седриком Картером, пожалуйста.
- Э... здравствуйте, мистер, это Седрик... ну, то есть Седрик Картер это я.
- Кхем, - посланник многозначительно взглянул сверху вниз на мальчика, его лысина так сильно блестела, отражаясь от непонятно чего, что Седрик кое-как огромным усилием воли сдержал улыбку, все-таки он был очень воспитанный мальчик и не хотел смущать мужчину, особенно если тот мог отдергать его после этого за уши, - это вам, мистер Картер. Послание от Повелителей из Дома Признания.
- Э... спасибо, - мальчик автоматически взял протянутый ему конверт, - а... мистер, вы... э, не ошиблись?
Седрик посмотрел на конверт и понял, что не ошиблись, на бумаге золотистыми буквами было написано: "Мистеру Седрику Картеру в Птичий Дом, Фэнтвис, от Повелителей Камигавы, Дом Признания, Древняя крепость Камигава". Когда мальчик поднял голову и открыл было рот, чтобы начать благодарить, старичок успел уже куда-то исчезнуть. Да так шустро, что Седрик даже не успел заметить когда и куда он ушел. "Слишком шустро для такого почтенного джентльмена с лысиной" - подумал мальчик, закрывая дверь и медленно проходя в гостиную.

- Э... леди Ферна.
- М... - она слегка повернула в голову в знак того, что слушает мальчика.
- Мне тут приглашение пришло... ну, я должен в Дом Признания сходить... меня, ээ.. пригласили Повелители.
- Мм... - голова вернулась в исходное положение.
- Да, леди Ферна... я, сам... э... немого удивлен. Ну, я схожу... вы не против?
- Ммм...
Леди Ферна сейчас целиком пребывала где-то около леса Норгонд, сражаясь с темными легионами бок о бок с великим героями той войны, поэтому она решила не снисходить до того, чтобы начать удивляться по такому мелкому поводу, как вызов ее помощника-слуги к Повелителям. Просто кивнула головой и сказала:
- Конечно, золотце, только не забудь одеть плащ, по-моему на улице весьма прохладно. У меня кости ноют... вот в Наши Времена.... эх.
Она послюнявила пальцы и перевернула страницу огромного тома об Истории лесной войны.
Седрик погрозил пальцем камину, чтобы тот не учудил чего в отсутствие мальчика, одел теплый плащ по указанию леди Ферны (Вы не забыли, он ведь все-таки очень воспитанный мальчик), и вышел из дома, сжимая в руке приглашение. Легкий хлопок и серебристое сияние портала, легкое тело мальчика вмиг исчезло в Фэнтвисе и появилась на много километров от него - в самой Древней Крепости Камигаве.

Никогда ему раньше не приходилось путешествовать через порталы, а это ощущение для новичков не из приятных. Мальчику показалось, что недавно съеденные и до этого мирно переваривающиеся в животе креветки вдруг ожили и начали штурмовать стенки его желудка, стремясь выбраться на волю, в родные моря. Мозг вдруг припух, а потом сжался до размеров грецкого ореха. Мир на миг потерял отчетливость, и все расплылось и потемнело, потом была яркая белая вспышка, и с легким звоном в голове мальчик очутился в портальной комнате Крепости. Крепкие руки хранителя грубо поймали качающегося Седрика и привели в строго вертикальное положение. Робко протянутое приглашение в Дом Признаний магически подействовало на мужчину, тот мигом подобрел и начал интересоваться, не угодно ли мистеру Седрику Картеру отведать чайку, вдруг телепортирование слегка повредило ему. Узнав, что неугодно, хранитель подробно рассказал, как именно дойти до Дома Признания, и выпустил мальчика на улицу.

Уверенно шагая по каменной мостовой, Седрик дошел до высокого красивого здания, на котором висела табличка - Дом Признания. Мальчик еще раз перечитал свое приглашение: "Ну... черным по белому, придти в дом признания... э... ну я пойду". Дверь осторожно открылась и взору вошедшего открылся просторный зал, а на одном из кресел сидел Правитель. Нет, мальчик никогда раньше не видел ни одного из правителей, ну или видел, но не знал, что это были правители, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы почувствовать исходящую от него силу и мудрость. Без сомнения, это мог быть только Правитель. Он слегка улыбнулся, развеивая все подозрения Седрика, что приглашение он получил ошибочно и сейчас его отсюда выпнут, и жестком указал на резную дверь. Мальчик вопросительно посмотрел на Правителя, но потом спохватился и быстро, на сколько это позволяла почтительность (по его мнению бегать по комнате перед Правителем было не слишком почтительно по отношению к нему), пошел к двери, которая открылась с протяжным скрипом. "Ну вот, ни чай нормально попить, ни даже дверь открыть" - огорченно подумал мальчик и осторожно заглянул внутрь. В этой комнате за столом, заставленным книгами, сидел старец, он посмотрел на Седрика мудрыми, добрыми глазами и передал ему свиток, попросив заполнить тут же. Мальчик взял перо и начал рассказывать историю своей жизни.[/cut]

2. [cut=Крепость Украденной Козы.]
Зара Таргал, Один-Из-Тех-Кто-Продал-Свою-Душу-Тьме, под таким длинным названием они были известны в тех землях. А после того, как имя было сказано, обязательно надо было сделать отвращающий жест и сплюнуть через левое плечо. Иначе Продавший Душу услышит свое имя и придет потребовать плату с того, кто осмелился его произнести. От таких предосторожностей часто становилось только хуже, особенно когда плевок попадал на человека, стоящего слева, а отвращающий жест принимал на свой счет человек, оказавшийся справа. Но, все же, в народе свежи были истории о тех, кто этих самых предосторожностей не предпринял... Никому не хотелось повторить их судьбы, хотя никто наверняка не мог сказать, действительно ли Продавшие Души появляются сразу же перед человеком и выдирают ему сердце одним сильным ударом в грудь, а потом... хотя, что было потом уже неважно, потому что у большинства людей уже на данном этапе отпадает всякая охота слушать дальше эти ужасы. Надо было просто сплюнуть и скорчить пальцы, это несложно, если представить, что в противном случае тебе вырвут сердце - такая истина крепко укоренилась в умах жителей.

Но к своему счастью Зара Таргал не знал о том, что ему надо сразу же появляются перед кем-нибудь и вырывать ему сердце, поэтому он спокойно и хладнокровно продолжал варить козленка в молоке его матери. Древние книги говорили, что можно использовать и кровь козы, но со свойственной ему логике Зара Таргал хотел добавить кровь в другое зелье, а в этом можно было взять и молоко. Тем более что его все равно никто не пьет. Самого лича от него пучит, несмотря на то, что он с детства страдал малокровием, а остальным обитателям Некрополиса оно не было нужно за неимением у них того, чем можно было бы это молоко переварить и усвоить витамины. Да и сами витамины им были не нужны, ну разве что только кальций, чтобы кости быстро не ломались, но для этого Зара Таргал приспособил то, что люди называют Зубным Порошком.

Теперь по его особому указу все его подданные-скелеты каждое утро должны были натирать друг друга щетками с этим самым порошком. Пусть на это и тратились огромное количество порошка, но другого выхода укрепить их кости он не видел, тем более что воровать мешки с Зубными Порошками со складов было очень легко. Надо было только наслать облака погуще и смазать кости скелетов жиром, чтобы не скрипели, а то стражники мигом бы подняли тревогу и тогда все мечты о крепких костях легли бы этими же костьми на землю. Правда, Зара Таргал думал еще о том, что можно было бы перебить всех стражников и отобрать Порошок силой, но пока его скелеты были недостаточно крепки, и об этом можно было забыть. А чтобы они были крепкие, нужен был Порошок. Следуя такому замкнутому кругу и отчаянно чертыхаясь, он чуть ли не каждую неделю носил эти мешки у себя на спине до самого Некрополиса, потому что всё те же самые скелеты были слишком хрупки, чтобы выдержать на себе тяжесть мешка.

Принюхавшись и втянув тонкую струйку дыма своим длинным носом, Зара Таргал сильно закашлялся - верный признак того, что зелье было готово. Причмокнув губами, он зачерпнул столовой ложкой чуть-чуть зелья и начал дуть на него под возмущенные вопли козы. Она была привязана рядом за ножку стола, потому что в другое место деть ее было некуда.

- Ну, чаво тебе, чаво? Не кумекаешь, я тут зельишко варю, чугунная ты голова, - огрызнулся на нее Зара Таргал и замахнулся ложкой, совершенно забыв о том, что он успел зачерпнуть немного зелья. К его несчастью зелье этого не забыло и с шипением пролилось на и без того грязный камзол лича.
- Ай-ай-ай! - заверещал от боли Зара, его камзол был весь в дырках, хотя он потратил на пошивку целый день и исколол себе все пальцы, - ах, ты, окаянная! Чтоб тебе провалиться!
Зара Таргал затопал по земле ногами и начал корчить страшные рожи козе, готовясь низвергнуть ее как можно глубже в преисподнюю, но его прервал стук в дверь. От неожиданности лич так и замер в позе наступившего на ежика кенгуру и с лицом съевшего лимон сладкоежки. Стук повторился, а потом, не дожидаясь официального приглашения, кто-то ее сильно пнул, от чего бедная хлипкая дверь вылетела с облаком пыли.

- Тьфу-тьфу, гадость какая! - сквозь облако пыли прошла какая-та молодая девушка весьма полной комплекции, обведя взглядом комнатку, она увидела козу - ага! Опупеть, куда забралась, рогатая. А ну пошли домой. Эй, старик, двинь тазом, дай пройти.
Зара Таргал от возмущения и гнева потерял дар речи. Да что там речи, он даже двигаться нормально не мог! В отличие от девицы, которая бодрой рысцой добежала до козы, взяла ее за поводок и пошла на выход. Но потом остановилась и повернулась к личу:
- Эй, шнурок, тебя тама не заклинило случаем? А то я глажу, ты чего-то какой-то не такой... ну, тя как током шибануло, когда ты йогой занимался. У меня предки тоже каждый день спины себе выворачивают, однажды чуть шею не свернули! Во, как.
- А... у... э... - Зара Таргал вытаращил свои желтые глаза и начал бешено вращать зрачками, не в силах пошевелиться.
- Ой! Да у тя же лихорадка, жу-у-у-ть! Танюха вон как-то раз заболела, так до сих пор отойти не может. А оно вона лет десять прошло с тех пор! Так ее до сих пор плющит и колбасит, она даж нормально в толчок сходить не может.
- Уууу!!! - лич как можно злобнее оскалился и наконец-то смог пошевелить руками.
- Фууу... когда ты последний раз зубы чистил, хмырь болотный. Щас выбью все к кузькиной матери, бушь знать, как дышать на меня перегаром, - девица резко взмахнула рукой и сделала шаг к личу.
С затравленным криком: "Караул! Убивают!!" - Зара Таргал, наконец, обрел способность нормально двигаться и говорить, и пулей вылетел через дымоход на улицу.
- Э, э! Шнурок, да ты що! Я пошутила, блин. Ну, честно, я ж не гопник какой... да и тьфу на тебя, беги куда хошь. А ну домой, рогатая!
Девица сплюнула на пол и потащила за собой козу.

***

- Во, торкнуло, чуваки. Мне тока что привиделось, как наш старичок по полю деру дал, так, что тока пятки сверкали, как будто забыл про свой ревматизм, - скелет глупо ухмыльнулся и затянулся еще раз...
[/cut]

Нажмите, чтобы читать дальше...

 

[Седрик]

3. [cut=Один из Атлантов]Мрачная тишина зябко окутала обоих сидящих в комнате, словно тяжелый груз она опустилась на них и не давала произнести ни слова. По крайней мере, так казалось мальчику, он молчал, боясь хотя бы одним словом развеять эту тишину и потревожить раздумья своего учителя. Они сидели у горящего магическим огнем камина, учитель невидящим взглядом уставился на огонь, а ученик в этом время внимательно разглядывал его самого.

Босые ноги мальчика утопали в мягком пушистом ковре, а рубашка лежала на подлокотнике кресла - сегодня днем и так было весьма жарко, да и учитель, кроме того, почему-то решил разжечь огонь. В комнате было очень жарко, но учитель как будто этого не замечал. Несмотря на то, что он был в одних только штанах, мальчик мучался от жары, но учитель в своем полном облачении оставался таким же спокойным и невозмутимым, он даже не потел.

Ученик смотрел на и без того хорошо ему знакомое лицо учителя. Как и у всех эльфов нельзя было точно определить его возраст по внешности, оно было таким же молодым, какое мог иметь человек примерно двадцати лет, но на самом деле ему могли быть сотни лет. Красивое и благородное, от него нельзя было оторвать взгляда и перестать восхищаться. Но почти всегда оно было серьезно сосредоточенное и мрачное, словно эльф пытался решить все проблемы этого мира один и сразу, мигом осчастливив всех его жителей. Так и сейчас его губы были плотно сжаты, и выражение лицо было нахмуренным.

Красивые зеленые глаза эльфа уставились в огонь, который отражался от зрачков, что придавало его и без того мистическому виду еще большую таинственность и ауру загадочности. Эти глаза были как бездонные колодцы, в них можно было смотреть и смотреть до бесконечности, они светились мудростью, жизненным опытом и печалью.

Нет, конечно, учитель улыбался и смеялся, и делал это с огромным удовольствием, от всей души, но слишком редки были эти моменты в его жизни. Намного чаще ему приходилось хмурить лоб и задумываться о том, как сделать жизнь еще лучше и приятнее для окружающих... именно это и привлекало мальчика к мужчине, он искал, прежде всего, счастья для остальных, а не для самого себя. Он шел на все, чтобы сделать этот мир чуточку лучше и не останавливался ни перед чем. Порой жестокий, эльф мог принимать самые тяжелые решения с твердой непоколебимой уверенностью в своей правоте, даже если все остальные были против.

Сам мальчик не раз испытывал на себе его тяжелый взгляд, который не щадил чувств и не давал поблажек никому. Когда он отчитывал мальчика за допущенные ошибки, его голос всегда был спокоен и абсолютно лишен эмоций. Эльф просто говорил в то, во что свято верил, он изрекал Закон, Который Не Может Ошибаться. Иногда он не ограничивался лишь просто словами и наказывал своего ученика тяжелой лишней работой, которую никто не хотел выполнять. Но нельзя сказать, что он испытывал при этом мрачное удовлетворение, может даже ему было тяжело было возлагать такую работу на плечи мальчика, но никогда он его не жалел или пытался помочь. Он всего лишь делал то, что считал нужным сделать. Если сейчас покрепче наказать, то в будущем уже не будет таких ошибок.

Гибкое и сильное тело эльфа было закалено в бесчисленном количестве боев и тренировок. Он был высокий и широкоплечный, ученик по сравнению с ним казался всего лишь маленьким-маленьким ребенком. Ловкие пальцы были длинными и тонкими, учитель иногда играл на разных музыкальных инструментах и подпевал себе своим чистым мелодичным голосом. Чаще всего он пел о великих деяниях прошлого, павших героях и кровопролитных сражениях, но были также и любовные песни, сказания различных народов и просто знакомые всем обычным деревенским парням ненавязчивые мелодии.

А еще на памяти мальчика учитель никогда не просил прощения... да и зачем, если ты всегда делаешь то, что считаешь правильным? Эта уверенность доходила порой даже до абсурда, о чем ученик сообщал учителю, но тот с фанатичностью начинал доказывать тому свою правоту. Кто знает, может он был и прав... пусть он был в какой-то мере жесток и слишком привержен Заветам, которые все время дополнял и дописывал. Но он любил этот мир, любил все Царство и всех его жителей, старался делать как можно лучше и посвящал этому все свое время.

Эльф закрыл глаза и тяжело вздохнул, опустив голову на грудь. Тяжесть мира была непосильно даже для него, но через мгновение он снова воспрянул духом. Огонь энергии загорелся в его глазах, появилась Идея, появились Мысли и Решения... надо было действовать, не время отдыхать! Некогда! Камигава должны процветать!

Легкая ладонь опустилась на плечо эльфа, он вздрогнул. Учитель до того погрузился свои мысли, что даже не расслышал, как его ученик подошел к нему, ступая босыми ногами по мягкому ковру. Мальчик улыбнулся и обнял эльфа за шею:
- Я вас люблю, учитель Анкалорн...[/cut]

Мое личное мнение, которое я никому не навязываю... просто именно так мне все казалось, может быть я не совсем точен в своей оценки, но она именно моя. Те кто знают, поймут. :)

 

[Седрик]

4. [cut=Завышенные Потребности]- Я никогда об этом не задумывалась, - призналась Ангел, поморщив свой восхитительный носик, - а почему так случилось?
Она сидела на дереве и весело болтала ногами.
- Люди имеют скверную привычку. Они имеют много. Но хотят слишком много. Поэтому им плохо. Завышенные потребности. Так я называю это.
Мохнатый Дьяволенок говорил отрывистыми фразами, весело прыгая под деревом, и корча Ангелу смешные рожицы. Ангел опять поморщилась и спросила:
- А разве это плохо хотеть много? Ведь если люди будет довольствоваться малым, они никогда не смогут совершенствоваться? Если бы людям нравилось жить в пещерах - они бы не построили себе дома. Если бы им нравилось сырое мясо - не было бы печек. Так разве это плохо?
- Это хорошо. Сделать свою жизнь легче. И удобнее. Но люди слишком глупы. Требовательные. Хотят больше, чем им надо. Человек может жить в домике. Но он хочет замок. И ему тяжело. Потому что он никогда не сможет. Жить в замке дорого. А у него нет денег. Но чем плох дом? Там тепло. Уютно. Но он хочет больше. Человек глуп.
- Это ты глуп, - Ангел рассмеялась, - человеку надо хотеть большего. Когда человек мечтает о замке, он будет стараться заработать как можно больше денег для этого. А когда он, наконец, накопит достаточно денег на замок, он его купит и будет рад.
- Хи-хи, - захихикал Дьяволенок, он ничуть не обиделся на Ангела, она была такая смешная и наивная, - человек не сможет. Замок очень дорогой. За него надо платить. Слишком много работать. У него не хватит сил. И он будет страдать.

Дьяволенок наклонил голову и прислушался, нервно постукивая копытцем по торчащему из землю корню дерева - где-то раздавались крики и протяжно пели охотничьи рожки.
- Слышишь? Они опять убивают. Олень будет убит. У людей много мяса. Они его не съедят. Но они снова охотятся. Потому что хотят еще больше мяса.
- Ничего ты не понимаешь, - возразила Ангел, - там у них большой праздник и надо будет накормить десятки людей. А это мясо для того, чтобы хватило еще и на будущее. Они просто очень запасливые...
- Хо-хо, - залился Дьяволенок смехом, его буквально распирало, и он упал на землю, дрыгая ногами, - повтори это. Женщина умирает от голода. У нее пять детей. Она не может их накормить. А там праздник... хо-хо-хо. Запасливые. У них завышенные потребности. Важный человек из замка хочет больше. Он не хочет дать еды женщине и детям. У него много еды. Но он хочет еще больше. И просит за еду деньги. Хотя у него ее полно. А женщина умирает. У нее нет денег. Это значит запасливый?
Ангел задумалась, нахмурив красивый лоб.
- Ну... может ему не хватает еды на всех людей для праздника, поэтому он с ней и не делится.
- Ай-ай. Вы слишком наивны, Ангелы. А мы, Дьяволы, знаем человеческую сущность. Потому что они дети Сатаны. А не дети Бога. Пока они слишком требовательны. Они не делятся. И всем хуже. В первую очередь им. А потом остальным. Завышенные потребности. Ха-ха-ха.
- Они еще очень молоды, как дети. Когда они станут постарше, тогда смогут понять, как важно не хотеть слишком многого и помогать другим... маленькие дети всегда хотят кушать сладкое, не задумываясь, что у них потом будут болеть зубы. Это нормально, что люди сейчас такие глупые.
Дьяволенок лукаво уставился на Ангела:
- Это вам Он сказал? Он живет миллионы лет. Если Он так думает. То пройдут еще миллионы. И тогда люди будут умные. Для Него даже мы младенцы... а люди. У них завышенные потребности.
Он улыбнулся, обнажив свои желтые острые зубы, потом ускакал в чащу леса смотреть на охоту. Ангел еще немного посидела на дереве, но скоро ей одной стало скучна и она улетела поближе к людям. Кроме того, ей надо было сделать еще одно маленькое дельце.

Карета подъехала к старому дому, который буквально утопал в воде от недавно разлившейся реки. Возница щелкнул кнутом, и лошади остановились. Из кареты вышел маленький толстячок, сразу же заляпавшись в луже грязи, но он не обратил на это никакого внимания. Пыхтя и отдуваясь, он вытащил мешок с всевозможной едой и потащил его к дому. На крыше кареты сидела Ангел и весело улыбалась, то-то Дьяволенок бы удивился, если бы увидел это зрелище.

Нужно было всего-то напеть толстячку колыбельную, которую пела ему его мама в детстве, когда он не был таким жадным и богатым. Всего лишь вернуть его на миг в детство, когда он поражался несправедливости этого мира и клялся своей любимой маме, что сделает его лучше. Только там, в детстве, он был чист и свят... как жаль, что нельзя вернуть всех людей в детство. Ангел вздохнула и улетела, а в этом время толстячок, обливаясь слезами, убирался в старом доме под испуганные взгляды шести пар голодных глаз.
[/cut]