Хроники непрошедшего времени. Книга Вторая. Ключ Осириса.

[Delacroux]

Возвращение.


Хозяин, мне что-то не хорошо… кажется, я немного заболел. Ноги подгибаются, пора мне наверно… вчера мама снилась, знаешь, она очень красивая, ты её не видел, но я помню, она правда, очень-очень красивая.
Прости, я не хочу есть, мне холодно, мне очень холодно и постоянно хочется спать. Не грусти, я не ухожу, я буду ждать тебя там. Как всегда ждал, когда ты уходил… я так же встречу тебя и буду с тобой всегда, я же знаю, что ты придёшь, ты всегда приходил… а теперь мне пора, я там буду сидеть и ждать у двери, когда ты придёшь за мной, только не грусти, ладно?.. не грусти…

Что-то чёрное разливалось по руке, что-то чёрное разливалось по потолку и стенам, оно поглощало весь мир и скрывало его от солнца. Скоро выпадет снег и укроет всё вокруг… но до тех пор, чернота и мрак правят каждым движением секундной стрелки, теперь она движется очень медленно, вырезая изнутри что-то очень важное, чего не вернёт никто.

- Приезжай, я буду сидеть и ждать когда ты придёшь, только захвати пару чёрных банок с этой химией… - трубка упала на стол, рядом с пепельницей, полной окурков. Надеюсь в эти минуты хоть кто-то смеялся, смеялся вместе с богом и всеми его ангелами, в насмешку отнявшими у хозяина шахматной доски власть над чужими телами, но оставив власть плести узоры из их грязных и жалких душонок, которые, даже будучи обращёнными в прах или же в изящные кружева, парящие у самого неба, оставались жалкими.

На левой руке, как раз там, где был заметен шрам от бритвы, в форме ключа к абсолютной власти, в самом центре медленно бежала кровь из свежей раны, от острого когтя. Он указал на цель, которую предстоит достичь, перед тем, как вновь встретиться с ним и теперь пора исполнить его волю. Наступила скверная пора, тихая, наполненная смертью и медленным секундами.

Что-то чёрное разливалось по руке, что-то чёрное растекалось по лезвию холодного как лёд ножа, что-то чёрное проявлялось в одежде, во взгляде, в голосе и каждом движении, даже тень стала чернее. Она бродила по комнате и рвала спирали в каждой лампе, она распахивала окна и прикуривала новую сигарету. Что-то чёрное наполняло каждый удар сердца, которое не билось, а скорее сбивчиво и очень редко что-то шептало… что-то чёрное…

Рука легко выхватила меч, и странник трёх тысяч и трёх с лишним сотен лет скрылся в холоде осеннего утра. В поисках нового суда, новой крови, новых жертв на алтарь луны. Он мчался быстрее пронизывающего ветра и в жёлтых глазах, окутанных багровой вуалью не было ничего, кроме одного единственного чувства. Оно режет, как обоюдоострая сталь, обжигает всё, чего касается и несёт его прочь. Сквозь каждую новую дверь, каждый растерзанный труп врага под ногами… подальше от тишины.
Он не бежал, он возвращался… ему предстоял долгий и трудный путь к тем вратам, где его ждут те, кого он когда-то любил.

Нажмите, чтобы узнать больше...

 

[Delacroux]

Под слоем вековой пыли…


Телефон зазвонил, но вызов немедля был сброшен, было без всяких пояснений ясно, чему посвящался данный звонок. В городе и за пределами начали находить трупы, иногда это были группы лиц, иногда одиночки. Никто из них не был знаком с остальными жертвами это были самые посредственные «статистические единицы» и, на первый взгляд не было никакой связи между ними, но были два очень внушительных «НО», которые могли стать причиной серьёзного беспокойства.

Во-первых – трупы были изуродованы до такой степени, что некоторых даже не удалось опознать. В некоторых случаях было выявлено отсутствие внутренних органов, каждый второй был расчленён. Ранения носили абсолютно неясный характер, это были колотые, резаные и рваные раны, всегда глубокие и не было зафиксировано ни единого случая, когда оставались бы выжившие.
Во-вторых – все жертвы были представителями низших слоёв общества. Бомжи, проститутки, наркоманы, разнообразный уличный сброд, привыкший носить в кармане спортивных штанов какой-нибудь ржавый гвоздь или нож, чтобы обирать школьников или угрожать женщинам при попытке изнасилования. Часть из убитых привлекались за преступления, но это было абсолютно не важно, так как при выстраивании каждой новой версии ниточка обрывалась, как только терялась связь между убитыми.

Всё это было мне безразлично, но то обстоятельство, что за последние две ночи было совершено тринадцать насильственных прерываний жизни, среди которых выявлено трое светлых и двое тёмных, пусть и не инициированных и неосознанных… что-то неясное происходит и возникает предчувствие, что это начало больших проблем. Причём, проблем для всех ведомств, которые и без того готовы развязать войну, если вдруг Закон будет нарушен и одна из чаш весов перевесит другую.

Эти звонки отвлекли меня от чтения… я сплю? я спал? Этого мне не известно, как и то, сколько часов я провёл за этим рабочим столом. Десятки выкуренных сигарет, грязная кружка с остатками чая на дне и книги, книги, книги… а также непрерывно работающий компьютер и несколько папок с бумагами, которые пришлось везти из большого архива. Данные по историям, мифам и историческим хроникам древнего Египта противоречили друг другу. Долгие часы анализа и поиски Ключа, следы которого терялись в событиях тысячелетней давности. Но одно было ясно, с помощью Ключа можно открыть любую дверь, пройти сквозь любую стену, сквозь расстояние и даже время. Несколько сотен лет назад мне уже приходилось работать с манускриптами, где упоминалось о нём. Не оставляло сомнений и то, что некоторые Высшие, коих осталось совсем немного, подобно мне занимались поисками, уводившими в никуда.

Телефон зазвонил ещё три раза, но ответ всегда был один – короткие гудки, после того, как начали одно за другим сыпаться сообщения, трубка упорхнула в распахнутое окно. Этот беспорядок отвлекал от важных дел, которые претендовали на ранг «наиважнейших». Взвесив в сознании все факты и расставив приоритеты, было принято решение, что трупы могут подождать пару дней, а неоконченная работа – нет. Пытаясь понять, день сейчас или ночь, я вновь рухнул на стол и уснул.

За стеной тёмной, за глухой дверью, тихое сердце многое стерпит…
Среди тёмных подворотен, где гуляет…

 

[Delacroux]

Запасная склянка.


Звонки случались всё чаще, новости были не из приятных. Сразу после моего «безвременного исчезновения», серые уже почти полтора года бездействовали, но постоянные появления инициированных без знаний наставников и опыта продолжали учащаться. Словно сама Сила старалась создать хаос, который вновь скроет открытую тайну. Я воплотил свой замысел, моё имя не было забыто, но уничтожение кольца изменило меня внешне и внутренне. Иные могут видеть истинную суть людей, но нет таких иных, что способны видеть скрытую суть первородного иного. Изменился взгляд, выражение лица, движения, одежда, голос, походка… это стоило того, чтобы отказаться от безделушки, переполненной болью и гневом. Ничего не потеряно, как и всегда – маленькая жертва, лишь преумножает великую силу.

Злоба, ярость, боль – всё это удерживает нас на одной ступени, ограничивая наши способности. Уничтожив печать своего прошлого, я не лишился её, но открыл с её помощью безграничные возможности чувствовать. А чувства подчинённые железному контролю – невероятная сила, против которой не способен устоять никто. Способность в любой момент вызывать любое чувство, но не имитацию, а настоящее… это означает власть над каждым, кто способен чувствовать. Способность не чувствовать ничего, тогда, когда все сгорают в пламени собственных неконтролируемых эмоций – это сила, против которой бессильны любые слова, заклятья и приёмы.

Улица, дома, дорога, всё сливалось в грязное чёрно-белое пятно. Машина ехала в сторону набережной, там, согласно данным Елены, которая числилась под именем Хэл, сегодня собирались новообращённые. В последние месяцы, инициированных стало настолько много, что они начали сбиваться в маленькие группы. Это было причиной очень многих малоприятных инцидентов, в некоторых из которых пострадали люди. Мой план прост – найти и обезвредить. Учитывая, что им практически ничего неизвестно, их смерти будут скорее потерей, чем удачной зачисткой. Вывод очевиден – их силы необходимо временно изъять, до тех пор, пока не наступит время их пробуждения. В этом городе должен быть порядок…

- Ну так вот, они так дико завопили, когда я отключил светофоры на перекрёстке. Шесть машин в одну кучу, представляете? – громко рассказывал парень в кожаной куртке, стоя в окружении десяти друзей. Машина отъехала, и я медленно пошёл в сторону небольшой компании, предчувствия говорили, что проблемы неизбежны. Едва я подошёл, время, словно застыло для всего мира… но не для меня и этих неоперившихся юнцов. Впервые за долгое время я был удивлён. Это странное явление… я даже не использовал ни одного призыва, сила сама исказила действительность. В такой ситуации можно ожидать чего угодно.

Один из парней повернулся, его глаза… они были как два блюдца с молоком, белые, лишённые зрачков, пустые. Он вытянул вперёд руку, указывая на меня.
- Вот и ты, мы ждали… мы так тебя ЖДАЛИ!
Его спутники резко обернулись в мою сторону, из их глаз также исчезло всякое выражение. Над ними возникло сияющее облако, из которого вырвалась белая цепная молния. Это было невероятно, каждый из них обладал возможностями, которые максимум могли быть девятой ступенью. Разряд поглотил мой щит, но те ощущения, которыми сопровождался блок, давали понять, что следующего удара отразить не удастся.
- Величайший убийца, шагающий по трупам сквозь тысячелетия, разжигающий костры, дёргающий за нити марионеток своей воли… ты больше не скроешься!

Они говорили одновременно, неизвестная сила контролировала эту массовую одержимость, и если меня не обманывал слух, то эта сила обладала определённой информацией, о прошлом… моём прошлом.
- Ребят, что происходит? Проблемы? Кто вы такие???
Сейчас они могли видеть перед собой обычного человека, в простенькой серой куртке, синих джинсах и чёрных кроссовках, который был шокирован происходящим.

Ответ последовал незамедлительно.
- Ты изменился… это не ты. Думаешь, от меня ты сможешь спрятаться?!
В этот раз хор голосов гремел яростью, облако сверкало и разрасталось. Нечто неузнанное мной, готовилось ударить всей мощью, такой удар мог убить всех одержимых. Нежелательные жертвы недопустимы, действовать нужно было быстрее, чем это позволяли обстоятельства. В одно мгновение, я выхватил из внутреннего кармана куртки блестящую флягу, свинтил крышку и сделал четыре глотка. Вспышка молнии озарила серое марево над сборищем, слепящий поток силы ворвался в тело, и я рухнул на холодный асфальт. Они стояли безмолвно и неподвижно, обратив на меня пустые взоры, то, что контролировало этих несчастных, не могло ожидать такого.

Веки почти опустились, но вдруг, сквозь всё тело прокатилась волна силы. Это можно сравнить только с цунами во время штиля. Через долю секунды я стоял на ногах, ещё мгновение и из сжатых кулаков вылетело два лиловых шара. Они скрылись в облаке, над головами юных иных, и прогремел взрыв. Призыв отрицания, словно бешеный зверь разорвал силовой купол, в котором мы находились. Сознание вновь прояснилось, но тело не хотело слушать голос разума. Глаза блестели жёлтым огнём, во рту был вкус кипящей крови. Они лежали без сознания, в их излучениях уже не было ни малейшего колебания. Мышцы перекатывались под кожей, в каждом движении выражалась жажда убийства, уничтожения, кровавой резни…

Я сопротивлялся, как мог, но внезапно перед глазами возник образ из прошлого.
-… ты никогда ещё не смотрел на меня с такой ненавистью, сегодня мне впервые стало страшно… что я тебе сделала?..
Этот сдавленный плач, подобно грому прозвучал в сознании, я полоснул когтями по воздуху, словно сбрасывая с себя невидимого врага, и выхватив из-за спины выкидной нож, проткнул насквозь правую руку.

В этот день я пошёл домой пешком, энергетик ещё действовал, поэтому мне даже не пришлось использовать силу, для ускорения метаболизма и заживления раны. Столько усилий… призыв на каждого из них печати тишины, сканирование памяти тех юнцов, а причина инцидента по прежнему мне «неизвестна». Машины и пешеходы стояли на месте, а я неторопливо ступал по дороге. Сердце билось немыслимо быстро, секунды превратились в часы, а тело отказывалось следовать закону природы и умирать от перегрузки. Дома ожидали пустые комнаты, новости о продолжавшихся зверских убийствах и тишина, с привкусом холода за открытым окном.

Если рядом – живи,
Даже если умру, в этой страшной ночи я с тобою пойду…
... никому не выдам… никому…

 

[Delacroux]

Красный голод.

Хэл сидела за столом и рассматривала разложенные на нём карты.
- Нисхождение… сложный способ, выматывающий…
Она уже несколько месяцев голодала, любая мысль о красной, кипящей жизнью, крови, только усиливала этот голод. Через пару часов изнуряющей интерпретации расклада, она упала на кровать и устремила взгляд в потолок.
- Как прихотлива, порой, может быть судьба. Вчера я была обычной девочкой, которую готова принять любая городская тусовка это трижды проклятого города, а теперь… он непостижим, но теперь я не та, кем была до этой встречи. Даже жутко немного, такое чувство, как будто из повседневной бессмысленности накатывает волна, огромная и непреодолимая волна сути всего сущего. От неё не скрыться и её удар не перенести. Могла ли я мечтать, смею ли я желать, чтобы это никогда не заканчивалось? Но теперь я знаю, я нашла Цель, ту самую, ради которой стоило продолжать жизнь, даже когда хотелось оборвать её.

За окном была поздняя ночь, сил на то, чтобы заниматься чем-либо не было. Хэл смотрела в потолок и чувствовала, как часто бьётся её сердце, и как медленно опускаются веки. В мыслях мелькали слова и картинки, они медленно тянули вниз и погружали в царство сна.

"К Пустоте"

Ты хочешь изменить этот мир, старый и порочный, он просто отказывается тебя принимать. Он разламывает на части твой нежный и прочный хребет, не дает не болеть твоему мозгу, а душу просто не хочет пускать к себе и отдать должный почет. Да, ты силен, очень силен, и потому мир боится, что ты его сломаешь и растопчешь... Будучи таким с виду средним, абсолютно внешне ничем не отличающимся, ты сделаешь и получишь все, но не в этом мире. Ты сумасшедший. А как еще может назвать тебя? Обыденный обыватель?!
А ведь только я, я та единственная, что знает, кто ты в действительности! Ты ГЕНИЙ, проклятый на вечное существование. С каждой новой жизнью у тебя только сильнее болят крылья, что старая ведьма - твоя мать переломала и исколола спицами. Будучи младенцем, тебя дважды топили, ноги обжигали раскаленной наковальней. "Ты исчадье ада!"... повторялось все чаще, и эхом отложилось в твоем сознании...
Но, ведь лишь, я одна знаю тебя. Меня тоже не принял этот злачный
мир. Я лишь дым, меня почти не видно... я твое мягкое отражение на дне
реки. Я спесь и грех деяния других, я губка, в которую плюют, переполняя,
надрываясь, плюют...
Ты нашел меня, и лишь тебе под силу понять горечь чужих харчей,
которые, подобно кислоте, разъедают и оставляют лишь мелкий огарок... Ты
любишь меня, но, может, я ошибаюсь...
Ты не можешь забыть те воздушные замки, что когда-то тебя окружали.
Твои помыслы чисты, но почему-то ты меня бьешь. Разве, я не самое
дорогое для тебя?!
Но я, я не могу, я не могу не прощать тебе, я люблю тебя... А ты,
почему-то, так мстишь мне за те воздушные замки, что возвела не я...

Ночную тишину бесцеремонно разорвал визг телефона, который мирно и безмятежно расположился неподалёку от кровати. Хэл по привычке нахмурилась и, не открывая глаз, взяла трубку маленькой ручкой.
- Да любимый?.. Конечно, я всё сделала, ты же знаешь, я всё сделаю ради тебя. Когда прочитаешь интерпретацию, тебе многое станет понятно. Да, ты прошёл долгий путь до подземного царства, но теперь, для полного возрождения тебе осталось несколько шагов. Когда прочитаешь, узнаешь. Что? Нет, крови больше не хочется. Тебе тоже приятных снов, мой господин…

Моё сердце без тебя, словно дикая птица без неба.
Без тебя моя душа, словно слабая лань без леса…

 

[Delacroux]

Река.


Красным разлилось по полу, забрызгало стены и потолок бессмысленное существование. Два трупа неподвижно лежали на бетонном полу сырого и грязного подвала. Случайно оказаться здесь могли либо алкоголики без определённого места жительства, либо… в углу лежали три использованных шприца, а эти красные точки на оторванной руке говорили за себя. Затхлый и душный воздух медленно обнимал шею и затруднял дыхание. Сделав несколько шагов вдоль стены, я потушил сигарету и осторожно запечатал её в полиэтиленовый пакет, а затем вынул из кожаного футляра очки и стал пристально вглядываться во мрак кровавой камеры смерти.

Мальчики развлекались синтетикой, но внезапно для них обоих, что-то или кто-то резко возникло из темноты, первым умер тот, что лежит ближе к стене. Его грудь мгновенно рассекли четыре лезвия, он даже не успел понять, что происходит, он просто замер, стоя, продолжая плыть в «стране чудес». После этого его швырнули в стену, это объясняет, почему кишки вывалились из живота и растянулись на четыре метра, они вылетели из брюха от резкого и сильного удара. Ноги подогнулись, и он сел, именно в этой позе и наступила смерть, но до последнего момента он был в сознании, наркотики избавили его от болевого шока и потери сознания, интересно, сколько панического страха способен испытать простой смертный, наблюдая, как его вскрывают, словно рыбу… Со вторым вовсе ничего не ясно, следы указывают на то, что он просто лёг на пол и поджал ноги, схватившись руками за голову. Видимо именно это называют «Bad Trip», парню повезло гораздо меньше, чем его синтетически «отдохнувшему» соседу. Эти кровавые полосы свидетельствуют о том, что его таскали по полу и наносили проникающие колотые раны, он не был изуродован, а просто умер от разрыва сердца. На то, чтобы проверять его кровь и выяснять, был ли причиной смерти всепоглощающий страх или обычная передозировка эликсиром счастья… сейчас не до этого.

Ничего не ясно, кто мог сотворить подобное? Ни светлые, ни тёмные так не убивают, сила ощущалась повсюду, но это был не след. Сила заполняла всё пространство этого чёртова подвала, её не применяли для исполнения какой-либо хитроумной техники, на этих доходяг воздействовали грубой физической силой. Эти раны напоминали о далёком средневековье, их можно было оставить саблей или копьём, но здесь нет никаких следов, кроме следов тех, кто сейчас лежит и не дышит. Можно подумать, что в двадцать первом веке, как минимум двое здоровых и физически развитых иных, под покровом ночи пришли в подвал, притащили с собой древнее оружие и устроили Варфоломеевскую ночь двум полуживым наркоманам… Бред.

Даже использование ока истины не принесло абсолютно никаких результатов. В прескверном настроении, я покинул подвал так же незаметно и тихо, как проник в него.
- Странный здесь запах, видимо даже в этом столетии не научились следить за стоками нечистот… - само собой прозвучало в сознании. Едва звёздный свет коснулся руки, а в лёгкие ворвался свежий и прохладный запах ночи, шаги ускорились, а руки извлекли из кармана сигарету с платиновым фильтром. Пластиковый пакет со следами моего пребывания на месте полетел в дымящийся приоткрытый люк, где реку нечистот ненавистного города, обагрили нечистоты двух пустых и лишённых оправданий жизней. Через пару минут недокуренная сигарета скрылась в темноте вслед за пакетом, и в глубине возник тусклый свет, вскоре дополнившийся запахом горелой резины. Сигарета прожгла пакет и воспламенила те капли спирта, что были умышленно добавлены к «уликам».

Теперь никто, ни власти, ни служащие ведомств не смогут узнать о том, что здесь побывал кто-либо. Несмотря на то, что за долгие годы, подобные дела было принято поручать сотрудникам не выше четвёртой ступени, на этот раз всё куда серьёзнее. Убийства начались в тот самый день, когда я вплотную занялся поисками ключа… и даже сейчас никаких зацепок нет. Кто за всем этим может стоять? Снова ничего, это не смертный, это не иной. На такое способен либо кто-то из высших, но это просто абсурд, либо нечто, нигде и никогда не встречавшееся.
Тьма за спиной расправила дорогу в небо, и странник отправился в направлении далёкого окна, где в столь поздний час для него горели свечи, готовилась еда, и красным рубином сверкало в бокале вино.

Я лишь тень, от ночных фонарей,
Встречай эту ночь, я приду вместе с ней.

 

[Delacroux]

Мозаика.

Книги – мусор. Ничего, ни единой ниточки, которая могла бы хоть немного приблизить к ключу. В архивах хранились старые записи о разговорах и слухах, в которых упоминалось об артефакте. Согласно тем данным, которые могли внушать хотя бы толику доверия, Этот ключ возник в результате мощнейшего всплеска силы, и представлял собой золотую символику вечной жизни и наместника абсолютной власти на земле. Но незадолго до тех дней, когда возникла Христианская вера, обладатель ключа был развоплощён, а сам артефакт разделён на три части. Эти три элемента были заключены в души иных… а дальше, всё вновь было запутано. Записи о том, кем были эти иные, противоречили друг другу, но одна из историй показалась подозрительно знакомой. Это была история о женщине, благословлённой Силой, что видела сквозь время от начала дней, до страшного суда. Она породила трёх дочерей, но старшая из них была обращена во служение «зла», и мать отказалась от неё. Средняя и младшая дочери унаследовали дары Хаоса и Порядка…
Рука сама чертила на бумаге изображение ключа, он действительно содержал в себе три символа наивысших основ. Я не верил тому, что видел. Всевидящая знала всё с самого начала, она намеренно поставила себя под удар, намеренно навела мой гнев на свой род… неужели она… хотела, чтобы именно я, или кто-то из моих детей получил этот ключ?
Нет, этого не может быть, она знала, сколько отведено каждому, а значит – Знала, что я доживу до этих дней, сохранив и преумножив свою силу. Она Выбрала… но зачем? Ведь при жизни она ненавидела меня более прочих, всегда оставаясь недостижимой для высших. Даже сейчас я помню, её слова.
- Ты охотишься за заблудшими душами… Кто дал тебе право решать, кому жить, а кому умирать?!
Право… это скорее крест, только не тот, на котором умираешь под палящими лучами солнца. Этот крест несёшь на плечах и вечно смотришь на восходящий свет глазами, с которых отрезали веки. Это путь утренней звезды навстречу восходу. Она знала всё, значит всё прочее – ложь. Не было никаких серых, не было никакой войны, было лишь пророчество о том, что по прошествии тридцати трёх сотен лет зло обретёт свою истинную форму, король найдёт королеву и наступит царствие новое, что погребёт под руинами мир людей. Но причём здесь Ключ?.. я знаю.
Теперь я наконец-то знаю, ключ эфемерен, его физической формы нет и она абсолютно несущественна. Странник всегда был пешкой на месте короля, все мои шаги были столь малозначимы, тысячи жертв, бесчисленные души, замученные в агонии и поглощённые вечной пустотой. И всё это ради одного единственного испытания, весь смысл которого можно осознать, лишь вкусив все запретные плоды этой мерзостной жизни. Но она не учла одного… её однажды превзойдут… уже превзошли. А если так – будущее будет таким, каким его сотворит воля, а не предначертание. Последний элемент мозаики.

Садись на меня, мы будем не здесь, когда эту грязь увидит заря.
Но только не нас, но только без нас... меня и тебя...

 

[Delacroux]

Следы ведущие домой.

Очередное подлунное сборище, глухой бетонный тупик, два трупа и двое представителей от каждой стороны.
- Как вы считаете, коллега, что есть причина всего этого?
- Дело дрянь… - процедил юноша в кожаной куртке, слова замерзали в холодном воздухе и превращались в пар, доносящийся из-под чёрного капюшона. – Мы перепроверили все сводки, даже обращались в другие страны за информацией, но всё тщетно. Это не иной, не оборотень, и уж точно не человек. А у вас версии есть?
Девушка в белом пальто покачала головой, она выглядела замёрзшей и утомлённой не столько холодом и работой, сколько предчувствием того, что зря тратит здесь своё время. Ведомства не особо напрягались в раскрытии этих убийств, их беспокоили лишь две вещи – пусть всё разрешится само собой и даст возможность сделать виноватыми соперников.
- Один из наших аналитиков предположил, что это может быть животное, которое либо выдрессировано для охоты на этот сброд, либо его просто контролируют телепатически.
- Да-а… - протяжно зевнул тёмный, - вы там времени зря не теряете, у ваших «аналитиков», видимо, всего один вопрос, на который они способны вразумительно ответить – А не налить ли нам. Головой надо думать, а не тем, что к табуретке прислоняется. Ни волков, ни львов, ни тигров по улицам этого города не бегает. Иных с навыками перевоплощения тоже нет. Пока вы там рисуете себе иллюзии абсолютного света, трупы только продолжают пребывать…
Девушка молчала, но от её рук медленно заструились лучи, она сжала кулаки и уже была готова, как следует, «вразумить» обидчика, но внимание обоих моментально переместилось на приближавшуюся фигуру. Длинное чёрное пальто едва не касалось заснеженной дороги, стёкла очков сверкали в свете фонарей, шаг был уверенным и чётким. Парень с девушкой отступили на несколько шагов назад и прижались к стене. Когда незнакомец приблизился, стало заметно, что его сопровождает спутница, в тёмных одеждах. Миниатюрная девушка, чей истинный возраст выдавали лишь глаза, непроницаемые, холодные, совсем как у того, кто шёл впереди. Странник остановился перед трупами и закурил. Тишину нарушил его голос, мрачный, лишённый эмоций.
- Хэл, не могла бы ты оказать мне маленькую услугу? Мне нужно пару минут побыть одному…
Хэл незамедлительно подошла к двум юнцам, оказавшимся не в том месте не в то время, и жестом руки пригласила проследовать за ней. Тёмный едва успел открыть рот, чтобы возмутиться, но что-то сдавило ему горло и обездвижило каждую мышцу. Светлая, хлопая ресницами, медленно начала отходить подальше, а Хэл звонко ударила в ладоши и, одарив недоброй улыбкой юношу, прошептала.
- Ещё раз откроешь рот, станет одним трупом больше. Пошёл.
Тёмный повиновался, в то время как его лицо переполняло не столько возмущение, сколько страх… а боятся ему было чего. Мужчина в пальто приложил руку к снегу.
- … снова то же самое. Кто ты?..
Его явно злил этот вопрос, не находивший ответа. Он ударил руками по земле, а когда поднял их и взглянул на ладони, Хэл заметила, что его руки в крови и они… дрожат. Её глаза расширились не то от удивления, не то от ужаса, таким она его ещё не видела. Мужчина встал и вознёс руки, резко взмахнул, и мёртвые тела охватило пламя. Меньше чем за минуту огонь обратил плоть в пепел, а снег в пар. Мужчина снял очки и закрыл ладонью пол лица, другой рукой он взял тлеющую сигарету и сжал её в кулаке. Хэл обернулась на парня с девушкой и взглянула так, что тем захотелось провалиться под землю или умереть прямо сейчас, лишь бы не видеть этого взгляда. Она направилась к своему спутнику, но тот резко развернулся и пошёл навстречу.
- Дети света и тьмы, передайте тем, кто послал вас, что их участие в данном деле не требуется. Любые попытки вмешательства повлекут за собой только проблемы.
Наблюдатели переглянулись, и было хотели спросить, с какой радости их начальство должно прислушаться, но мужчина среагировал так быстро, словно знал их мысли ещё до того, как они появились в сознании. Подростков накрыла волна силы, которая исходила от меча, возникшего в руках незнакомца, который с холодом полярных зим в голосе и пламенем ада в глазах произнёс.
- Передайте на словах – «Странник завладел ключом». Они поймут…
Он вложил меч в ножны и ушёл в темноту, Хэл пошла следом за ним, Светлая успела заметить, как в её взгляде возникло нескрываемое волнение. Через десять минут мы стояли вдвоём и курили, она держалась за меня и говорила так тихо, словно пела колыбельную.
- Что с тобой? Ты последние дни сам на себя не похож…
- Понимаешь, вся эта суета, вся эта кровь… ключ не так прост, он наделён своей волей, его сила столь велика, что может воплощать в реальности даже самое непостижимое… Хочешь знать кто причина всех этих смертей? Это я… вернее часть меня, которая не может сейчас быть со мной. Знаешь, что было там, на снегу? Это был след, это был знак, который несёт лишь печаль и никакого смысла. Власть ужасна тем, что отбирает у владельца самое дорогое…
- Но я ведь всегда буду с тобой, мой господин… только с тобой.
В ответ я просто показал ей свои ладони, на которой кровью был вычерчен чёткий след пяти мягких подушечек и пять точек острых когтей.
- Он заблудился и не может найти меня…
- Тогда давай найдём его и отведём домой.

Много ли? Мало ли? Было ли? Стало ли? Что это мне?
Только сигнала, всего лишь сигнала, жду я, и знака в окне…

 

[Delacroux]

Ключ.

Это была долгая мёртвая ночь, безлунная, безоблачная… пустая. Сидя за столом с пустым бокалом и недокуренной сигаретой, я снова и снова листал старые записи. Им не было числа, в них были обрывки памяти, которую не могло стереть ни время, ни огонь, ни смерть. Внезапно я почувствовал, как моего плеча коснулась рука.
- Мой господин… почему ты так жесток со мной? Почему ты бездействуешь? Обладая всеми фрагментами, ты можешь воплотить ту мечту, что стала не только твоей, но Нашей. Ты знаешь, я принадлежу тебе всецело, но сейчас я не понимаю. Ты… ты же… ты же сам так этого хотел.

Обернувшись, я увидел Хэл, она смотрела на меня глазами полными слёз, было видно, что каждое слово даётся ей с трудом.
- Ты не понимаешь, моя дорогая, что это совсем ничего не изменит. В моей власти изменить историю, стереть с лица земли всех людей и иных, но они неизбежно вернутся. У них будут другие лица, названия и имена, но суть останется неизменной. Сила вновь расставит игрушки на доске и игра начнётся.
- Но ведь мы сможем менять всё, что нам вздумается, убирать всё лишнее и оставлять только необходимое. Всё, как ты хотел.
Она крепко сжала кулаки, но я подошёл к ней и обнял. Едва Хэл подняла голову, чтобы не отрывать от меня глаз, по её щекам скользнули капли непонимания и обиды.
- Идеал недостижим с первой попытки, а права на ошибку я не позволю ни себе, ни кому-либо другому…
Хэл оттолкнула меня и повернулась спиной.
- Почему ты так поступаешь с нами?.. твои дети, мы с тобой, всё то, чего ты хотел достичь, ты же сейчас предаёшь всё это…

Её фигура стала прозрачной и через несколько мгновений растворилась в пустоте комнаты. Но не прошло и минуты, как дверь приоткрылась, и передо мной предстал юноша, невысокого роста, чей взгляд был преисполнен решимости и чего-то ещё, что мог знать только я и он. Это был мой старый друг, один из тех немногих, кто лишь частично был моим творением, но столь же ревностно стремился сохранить в сердце печать справедливости к себе и ближним. Но он по-прежнему оставался больше соперником, чем сторонником, ибо на шахматную доску мы всегда смотрели с разных углов, и в нём по-прежнему таилась скрытая боль. За то, что однажды я убрал с доски чересчур ценную для него фигуру…

- До меня дошли вести... – было начал он, но, не ожидая продолжения, я всё сказал за него.
- … о том, что в моих руках то, что тебе очень хотелось бы использовать в личных целях. Перестать быть тем, кем ты являешься, вернуться в те дни, когда ты был «чистым» и она могла быть с тобой и только с тобой… такая невинная, непорочная, не тронутая чужими неумелыми руками, а уж тем более мной.
Он нахмурился, и, казалось, вот-вот сорвётся, но вместо этого, он просто чуть заметно кивнул.

- Можешь расправлять свои крылья и лететь туда, где твой Свет, кого-то ещё может спасти. Твоё присутствие гораздо нужнее там… я не раз говорил тебе, забудь о ней. Она никогда не стоила твоего времени, но ты должен был пройти через это, чтобы осознать, от чего именно, порой, необходимо спасать невинных, почему душа бесценна и почему ни одному смертному не дозволено играть с этим.
Кажется, эти слова стали последней каплей, переполнившей его чашу терпения. Он встал в стойку нападения и прокричал.

- А ТЫ ЧЕМ ВСЮ ЖИЗНЬ ЗАНИМАЕШЬСЯ?! Души, говоришь? Сколько же этих «бесценных» душ ты поглотил, разрушил и обрёк на муки?! Ты что, в бога поиграть решил? Появляешься, берешь, исчезаешь, оставляя за собой руины чужих жизней, и хочешь, чтобы это воспринималось как данность. Ты забрал её, ты отнял самое дорогое… я не прощу…

Я молча смотрел на него пустым взглядом. Говорить не хотелось, ведь он знал правду не хуже меня самого. Он знал, что его предали гораздо раньше, чем я появился в его жизни. Он знал, что его любимая, была одной из тех, по кому идёт судьба, а не наоборот. Он знал и всё прочее… но те надежды, что пусты, но столь желанны в глубине каждого разбитого сердца, умирают медленно и мучительно. А бывает и так, что умирают они вместе с тем, кто надеется.

Вместо лишних эмоций и фраз, которые ничего не решат для нас обоих, я просто по-дружески положил ему руку на плечо и улыбнулся.
- Живи, свободный воин, тебя ждут великие дела. Время нашей битвы ещё не пришло, но я сдержу своё обещание, если ты победишь, и твоё желание останется прежним, я верну тебя на пять лет назад.
В то же мгновение, его взгляд изменился, он выпрямился и, сделав быстрый поклон, скрылся в окне.

Следующего гостя ждать долго не пришлось, раздался звонок в дверь. Когда я открыл, то увидел на пороге Джул. Она была всё так же красива, так же молода и преисполнена сил. Грациозной и торжествующей походкой она вошла и проследовала в зал. Засов входной двери лязгнул, даруя мне и моему дому уединение, я последовал за ней. Она стояла у окна, скрестив руки, и периодически постукивала каблуком по полу, что было уже привычным знаком неизбежного скандала.
- Чем обязан? – сухо поинтересовался я.
Она резко развернулась и заговорила тоном кошки, которая вот-вот зашипит и бросится полосовать когтями жертву.
- Какого чёрта? Это ты их послал?
- Кого?
- Придурков, которые приходили ко мне и расспрашивали всякий бред про Силу и прочую чушь. Мы с тобой, как мне помнится, всё решили ещё год назад. Я сказала, что отказываюсь верить в этот бред и участвовать в этом.

Указав ей на кресло, я подошёл к мини-бару в углу и достал оттуда бутылку коньяка. Осушив одну рюмку, я ответил наиболее ненавистным для неё деловым тоном.
- Тебе не предлагаю, ты такое не любишь. Насчёт того, что ты столь усердно пытаешься приписать мне, я ничего не слышал. Мне никогда не приходилось отказываться от своих обещаний, в особенности перед теми, к кому я хорошо отношусь, а ты, как ни странно, в их числе. Ты мне часть ключа, я тебе полную свободу действий и свободу от всего, что ты необдуманно обещала. Ведь ты же сама всё помнишь. Если тебя кто-то побеспокоил, то ты абсолютно правильно поступила, что сообщила об этом мне, но зачем же обвинять?

Джул помолчала, затем переменилась в лице и умерила тон.
- Ладно, прости меня… даже не за это вторжение, просто, тогда…
- Тебе здесь не за что извинятся, а мне не в чем тебя обвинить. Надеюсь, ты, как и прежде, не теряешь времени зря и добиваешься своего. Для тебя я хочу навсегда остаться сказочником, только забудь обо всех сказках, которые я рассказал. Они всё также плохо заканчиваются.
Она склонила голову и улыбнулась.
- Перед тем, как я уйду, скажи… а сила есть?
- Мой ответ не изменится никогда, просто не связывайся с этим. Не хочу, чтобы ты потеряла себя, как твоя предшественница. Будь счастлива.
Девушка несколько секунд оставалась неподвижной, в её взгляде ясно читались противоречия, которые не могут не возникнуть в такие моменты.

- До встречи, я знаю, однажды и у тебя всё будет хорошо.
Дверь медленно закрылась.

Стоило лишь поймать себя на мысли о том, что сегодня подозрительно много «посетителей», как стены начали сдвигаться, свет померк, и всё вокруг наполнилось пронзительным скрежетом, будто металлом царапали стекло. Через несколько мгновений наступило чувство свободного падения, скорлупа треснула, и мир окрасился белым. Вокруг не было ничего, ни пола, ни стен, ни потолка, просто белый цвет и ничего больше. Я расправил руки и выпрямил ноги, но ощущения не изменились, здесь не было никаких сил, действовавших на тело или дух. Каждый рано или поздно узнаёт о том, что такое взлёт, падение или просто неподвижность, но чем больше этих ощущений испытано, тем сложнее описать, что такое быть нигде. Медленно, осторожно, не спеша из этой молочной вязкой белизны, возник ненавистный образ. Молодое женское тело, тёмные волосы, овальное лицо, искривившийся в улыбке рот и глаза… когда-то давно, они были похожи на мои собственные, но с тех пор всё безвозвратно изменилось.

- Ну что, «мессир», видимо твоё сокровенное желание, наконец, сбылось? Когда-то я восхищалась тобой, пока не поняла, что на самом деле ты просто неудачник. Ты самое настоящее зло, ты убил меня, мою любовь, и тогда я решила измениться. Знаешь, один мой друг сказал мне: «каждому сильному нужен кто-то слабый», теперь я стала сильной, а ты слаб. И всегда останешься таким.
Висеть в пустоте в той же странной позе, что и некогда распятый безумец, выслушивать весь этот словесный мусор, ничто не сравниться с тем абсурдом, который происходит со мной. От улыбки было трудно сдержаться, но мне это всё же удалось, лицо превратилось в маску униженных и оскорблённых, которые отчаянно пытаются что-то сказать, но им не позволяет распухшее и ущемлённое эго.

Она продолжила.
Помнишь, что ты сказал мне тогда? Ты мне сказал, что у меня ничего не получится, и я потерплю неудачу. Взгляни на наши жизни со стороны, сейчас у меня есть всё, друзья, личная жизнь, близкие, перспективы… я давно перестала быть той наивной девочкой, которая влюбилась в ангела, о котором так наивно мечтала в детстве. Которую ты сломал, которую ты уничтожил и убил. Твоя жизнь одинока, вокруг тебя только пустота, так всегда будет, тебя невозможно вынести. Тебя не должно было быть вообще.

Наступила тишина, такая странная и натянутая тишина в абсолютной пустоте. Когда наступил подходящий момент, я ответил.
- Слишком много шума, ничего не поменялось. Даже когда приходилось вспоминать о чём-то, я верил в тебя, что ты всё же поумнеешь и оставишь прошлое в прошлом. Но сейчас от тебя исходит лишь шум. Разница всегда была только в одном – отсутствие опыта. Мне всего лишь хотелось оградить тебя от несчастья, от ошибок и боли, которая может убить. Эта наивность слишком дорого обошлась… ты видела то, что тебе выстраивали перед глазами мои дети. Так я хотел придать тебе большей уверенности в собственных силах, но вижу, что и это не помогло. Ты решила сделать игру из жизни, но стала игрушкой сама, для тебя я никогда не желал этой роли. Теперь для тебя есть только один путь к спасению от твоих ошибок – мы сыграем в игру, это то, что ты так любишь. Только здесь всё куда проще и прозаичнее: ты – игрок, я – правила игра.
- О чём ты?
- Скоро… на пике твоего счастья…

Когда я открыл глаза, за окном уже светало. На правой руке было что-то тёплое, это ощущение бывает, когда держишь ладони над догорающими углями. Закатав рукав, я увидел, что старый шрам на руке светится, это был тёплый и неописуемый свет, который излучало всё то доброе, чем были наполнены души хранителей ключа. Это был свет тех душ, что когда-то пожертвовали собой, чтобы моя жизнь не прерывалась. Ключ был собран и заряжен силой, его воля попыталась сломить меня, обратившись к тому, что могло стать моей слабостью, но одновременно, те, кто стремился уничтожать меня, подсказывали мне верный путь. Власть над временем – страшная цена, но я знаю, где самое место для этой власти.

Ровно тысячу лет я иду по земле,
Оставляя тебе… след.

 

[Delacroux]

Тень маленькой девочки с большим ножом.

Девушка торопливо шла по улице, она почувствовала слежку ещё два квартала назад. Её шаги стихли на углу старого дома, она сняла шляпу с блестящей пряжкой и достала из сумки сигарету. Снег медленно опускался с небес на землю, а дым медленно поднимался от красного уголька к ночным небесам. Её волосы до плеч, цвета свежей крови, струящейся по венам смертных, касались белые снежинки.

Она распахнула пальто и достала из кобуры чёрный короткоствольный револьвер. Снять с предохранителя, проверить обойму, проверить глушитель, взвести курок… спусковой крючок – это лезвие, обрывающее нить чужой жизни. Касайся нежно и быстро, не причиняй страданий, переходи к следующей цели. – всё, как он научил. Сейчас она с улыбкой вспоминает тренировки в лесу, когда оружие было замысловатой железкой, которая никак не хочет разбивать эти чёртовы мишени, а всё время сшибает ветки сухого кустарника. Но так было раньше, она быстро учится, потому, что никому другому, она никогда не позволит занять своего места. Теперь она никогда не промахивается, никогда не ошибается, она знает, что он не простит ошибок, а даже если простит… то она не простит себе, что ошиблась.

Кажется, что это было целую вечность назад, вокруг были люди, теперь они называются «смертные» или просто «мусор». Те, кто раньше представлялись ей тёмными, светлыми и ещё неизвестно кем, теперь подразделяются на «материал», «пешки» и «бесполезные ничтожества». Всё померкло, когда пришёл он. Раньше она считала, что есть те, кто создан для любви, а есть те, для кого любви нет, и она примыкает ним. Раньше она думала, что самую ужасную и нестерпимую боль стоит прощать и оставлять в прошлом, забывая.
… теперь она думает иначе.

Эти проклятые охотники преследуют её слишком долго. Это неудивительно, скоро каждое бесполезное ничтожество будет знать «что-то» про ключ. Голоса в переулке, их двое, один человек, один иной, но пытается маскировать сущность. Девушка бесшумно скользнула за угол кирпичной пристройки и в полной тишине что-то нежно шепнул блестящий глушитель. Смерть человека была мгновенной, пуля пробила височную кость и, оставив серьёзный беспорядок в голове, вышла через ухо. Иной метнулся к телу, затем побежал во двор. Девушка улыбнулась, он тёмный – её любимая добыча, тенденции к самовлюблённости и неимоверной жалости к себе, делают их кровь пьянящей…

Но она больше не пьёт кровь, сама не понимает почему. Это он, она уверена, что это он. Он что-то забрал, не отдаёт обратно и не объясняет, зачем он это забрал. Но она уже не единожды убеждалась в том, что если он что-то делает, то, как правило, к лучшему.

…объект остановился, ночную темноту пронзила огненная вспышка. Девушка побежала и скрылась в ближайшем подъезде. Этот юнец заметил её, но это был не выстрел, а призыв воспламенения. «Никогда не устраивай фейерверков на публике», девушка распахнула пальто, и через мгновение в её руке возник короткий меч, который скорее напоминал огромный нож. Тёмный поднимался за ней по ступенькам, крича гневные речи.

- Куда бежишь? Живо вернись! Я всё равно найду тебя. Нам нужен только твой хозяин. Он нарушил все законы, мы должны найти его, как можно скорее. Да послушай же ты, ведь ты же для него - пустое место. Мне говорили о нём. У него было много последователей, почти все теперь мертвы. Ты что, не понимаешь?! К этой смерти их приговорил он. Дура, тебе что, жить не хочется?

Едва он произнёс эти слова, тени зашевелились, они медленно отрывались от стен, ступеней и потолка, обретая плоть, оплетая ноги и руки, зажимая рот, готовый взорваться воплями боли и ужаса. Стук высоких каблучков звучал всё ближе, на площадке показалась невысокая девушка, её одежды были также черны, как и тени, а зрачки глаз были переполнены тьмой, что приходит вместе со смертью. В её руке был огромный нож, блестящий в свете луны.
- Ты назвал меня дурой? Это оскорбление моего разума, которое можно было бы простить… но вместе со мной, ты оскорбляешь моего учителя. Это непростительно.

Взмах! По левому запястью тёмного скользнул холод металла, оставляя за собой покалывающий красный сок.

- Ты упомянул об остальных? Что ты знаешь о нём, щенок. Все они сами хотели умереть, сами шли к своей смерти и сами убивали себя, совершая ошибки. Никто из них не был рядом, когда он был один… никто кроме меня. Я всегда буду с ним, а таким как ты не дано судить об этом.

Правое запястье. Взмах!

Сказал, что я пустое место для него? Как вообще может мелкая сошка, вроде тебя, может рассуждать о нём, ведь вы ни разу не видели, ни его, ни меня. Я его женщина, он создал меня, и я отдам всё, ради нас с ним. Стану тенью его, последую за ним всюду и никогда не оставлю. Ты дрожишь? Пророчество исполнилось, все ваши владыки поймут это, когда получат моё послание… ведь ты уже сам понимаешь, какое?

Взмах… взмах… взмах…

Девушка вышла на свежий воздух, надела шляпу, закурила, проверила меч в ножнах и продолжила свой путь. Она помнила, он терпеть не может, когда заставляют ждать. Проходя мимо мусорных баков, она небрежно выбросила платок багрового цвета. Её меч – его подарок, он сам вложил его рукоять в её нежную руку. Кажется даже сейчас, рукоять меча хранит тепло его руки, а в лезвии отражается его взгляд, всё такой же пронизывающий и манящий.
- Кис-кис-кис… котик, ну куда же ты пошёл этой ночью…
Вздохнула девушка и торопливо продолжила свой путь в ночи, а за ней, скользя и растягиваясь в свете ночных фонарей, последовала её тень.

She wore shadows… shadows on her skin.