Песчаные замки – настолько же прекрасные, насколько и хрупкие изделия рук человеческих, хотя их красота напрямую зависит от умения самого строителя, именно по этому горестному правилу у Седрика не получалось ничего более красивого «коробки» с башнями. Наспех набросав кучу влажного песка и придав ей форму прямоугольника, мальчик переходил к куда более важной, по его мнению, части построения замков из песка – сооружению башен. Высокие и тонкие шпили, низкие и пузатые бочонки: в превеликом множестве они украшали «коробку» со всех сторон, любовно вылепленные ловкими пальцами и утрамбованные ладошками, чтобы не разваливались. Каждая башня имела свой «штандарт», воткнутую на самую вершину палочку, а самые красивые и важные башни были украшены небольшими ракушками и посыпаны цветным песком. Чуть позже над замком была провозглашена республика, а сам замок был переименован в музей искусств и архитектуры имени Седрика Просветителя. Все штандарты были срочно убраны, а стены вокруг замка, которые по монументальности почти не уступали башням, снесены и заменены небольшой оградкой.
Когда «Просветитель», полностью отдавшись такому увлекательному занятию, лепил очередную башню, в которой должен был жить смотритель музея, муха-водянка прервала его работу, бесцеремонно усевшись на лоб «великого деятеля искусства». Седрик отмахнулся от неё рукой, потом огляделся по сторонам: вечерело. Конечно, леди Ферна не ждала его раньше ужина (на который, кстати, должны были подать отбивную свинину в кисло-сладком соусе, а на десерт яблочную запеканку), тем более что на улицах Фэнтвиса намного спокойнее, чем в остальных городах Царства, а значит, можно было гулять допоздна, когда не было работы. Мальчик медленно и с трудом встал, разминая затёкшие мышцы, махая руками и ногами, в ходе последней операции случайно была уничтожена только что построенная башня смотрителя, но внимание Седрика целиком принадлежало уже осмотру пляжа. В это время людей было совсем немного, большую часть из которых мальчик хоть и чуть-чуть, но знал.
Вот там гуляет пара молодожёнов, к ним Седрик заносил неделю назад сборник стихов леди Ферны с её личным автографом. К сожалению, ему пришлось возвращаться домой за новым сборником, потому что этим пришлось врезать по морде одной бешенной собаке-маньячке, которая бросилась на мальчика, когда тот только-только вошёл во двор дома молодожёнов. После этого случая они редко бывали в гостях у леди Ферны, а их собаку ещё месяц не выпускали гулять, пока ухо, куда метко Седрик засадил со всей дури корешком, окончательно не зажило.
Недалеко от них гуляет немного сумасшедший мужчина, у которого Седрик по личной просьбе леди Ферны работает в саду. Он (не сад, мужчина, естественно, хотя на сад леди Ферна тоже имеет некоторые претензии, якобы знаменитые розовые стихоцветы с этого сада на самом деле сначала были выведены на её клумбе) приходился ей каким-то далёким родственником. Причём он считал своим родственников не только леди Ферну, но и Седрика, называя его то «мой милый племянник», то «маленькая неблагодарная приблуда», в зависимости от настроения, которое в свою очередь зависело от погоды. Даже когда чудаковатый мужчина обзывал его, Седрик старался как можно лучше ухаживать за садом и вообще помогать ему по дому, часто оставаясь послушать о «славных деяниях его молодости».
Ну а там, далеко от берега, на камне лежала Трист. Седрик не был хорошо знаком с ней лично, но много сборников с её стихами хранилось в библиотеке у леди Ферны. Забежав в воду, мальчик быстро поплыл к Трист. Проплыв несколько метров, он погружался в воду и, оттолкнувшись от дна, расплёскивая вокруг воду, выныривал на поверхность, отфыркиваясь от воды. Подплыв ближе к Трист и боясь её окатить водой, Седрик медленно поплыл «лягушонком».
- Здравствуйте, мисс Трист, - сказал он, ухватившись руками за камень с противоположной стороны, - хорошая сегодня погода, правда?
