Мой внутренний мир

[Licentia]

написано по просьбе девушки. вернее записано - она расскзаалаи и попросила красиво написать. получилось или нет судите сами. по мне так неплохо.

Небо. Безоблачная голубизна, согретая ласковым солнцем. Трава. Нежная зелень тонких стеблей, тянущихся к солнцу. Камни. Холодные, равнодушные глыбы, которые не могут согреть даже ласковые лучи тепла.
На мягкой траве стоял босой юноша. Легкий, почти незаметный ветерок чуть шевелил его длинные, слегка вьющиеся волосы. Ласково, почти неощутимо скользил по его смуглой коже. Его темно-карие глаза блестели от слез, и он не видел ни травы, ни неба, ни солнца, не чувствовал прикосновений ветра. Он смотрел туда, где камни вытесняли зелень, и где они обрывались, превращаясь в грозовые тучи. Юноша сжал зубы и сделал шаг вперед. Он дался ему очень не легко, но он должен был. Должен.
Он должен отомстить.
Ветер на секунду замер, будто смутившись от его действий, но тут же подул сильнее, разметав черные локоны и размазав по щекам слезы. Юноша не замечал этого.
Зачем они убили ее? Зачем?! Ведь они были так счастливы, они так любили друг друга… Эта девушка, с волосами, светлыми, как мед, глазами, голубыми, как лепестки незабудок, и сердцем, золотым, как самые древние сокровища, своей простотой и искренностью покорила его благородное сердце. Юноша был счастлив, когда мог касаться ее рук, вдыхать аромат ее волос, целовать ее губы. Она была для него всем – жизнью, дыханием, пищей. Но теперь… Воспоминания резанули по сердцу, и оно закровоточило еще сильнее. Боль сжала грудь, и он остановился, пытаясь вдохнуть, но горло сжималось от рвущихся наружу рыданий. Стон, идущий из глубин души, превратился жуткий хрип, вырвавшийся из полуприкрытых губ. Слезы с новой силой заструились по щекам. Юноша раздраженно сорвал с себя плащ и свитер, подставив ветру могучую грудь. Он был так красив… высокий, стройный, сильный – столько девушек вздыхали по нему, но он оставался свободным и неприступным, как скала, мягко успокаивая чувства поклонниц. Но когда появилась она…
Еще пара шагов – в грудь ударил порыв ветра, сильнее, чем раньше. Юноша не замечал. Еще шаг, затем – еще и еще. Ветер разыгрался не на шутку, мощными порывами хлестая юношу по груди, будто призывая остановиться… тот не чувствовал.
Он вспоминал – каждое мгновение, проведенное с ней, каждый вдох и каждую каплю дождя, которые они делили. Ему говорили, что он посланник света, что он должен нести любовь и спокойствие в этот мир… Какое может быть теперь спокойствие?!! Юноша шел вперед, и с каждым шагом за его плечами все явственней становились видны крылья – белоснежные, мощные, готовые унести от земной боли… Юноша не замечал. И с каждым новым воспоминанием, несущим боль, они стали изменяться: они ломались, теряли белоснежные перья, а оставшиеся покрывались кровью, льющейся из сердца.
Как они могли?!!!
А ветер все также отчаянно бился в могучую грудь, так пытаясь остановить безумие… Юноша не замечал, как небольшой вихрь мелкого песка поднялся в воздух и приобрел очертания женской фигуры, тянущей к нему руки – если бы только он не был ослеплен отчаянием!.. Ветер ринулся ему навстречу этим образом, тонкие руки тянулись к его лицу… но юноша уже закрыл глаза и падал, падал – дабы переродиться в ангела смерти, несущего погибель убийцам его возлюбленной…
А она металась на утесе – она была ветром, так пытавшемся остановить его. Она не умерла – а лишь переродилась, и по-прежнему была рядом с ним, но он не замечал этого. Песчаная фигура, не выдержав, разлетелась на мельчайшие частички, а свист ветра между камнями так походил на отчаянный вопль…
Нет!!!

7.05.2006

 

[Licentia]

* * *
Холод. Мне так холодно
И больно. Пустота
В том месте, где должна быть
душа…

* * *
Стебелек качается.
На кончике листка
Чуть держится росинка.
Росинка эта – я.
13.03.2004

 

[Licentia]

Тьма

Всю жизнь от чего-то бегу,
Всю жизнь я чего-то боюсь,
И всем постоянно я лгу,
На гребне высокой волны я несусь.

И слышу: «Постой, не беги!»
Знакомый мне голос… учитель?
«Не надо, туда не иди…»
Учитель! Вы мой благодетель!

«Тебя никогда не бросал,
Тебя я любил, как родную.
Как долго я этого ждал!»
Чего же? Чего? Не пойму я…

«Скажи, почему ты бежишь?
Почему ты не хочешь сражаться?
Почему ты об этом молчишь?»
Но учитель, устала я драться…

Я бегу потому, что я знаю –
Не уйти мне, за мной, сзади – Тьма.
И прекрасно я все понимаю –
Что так скоро настигнет она.

И поглотит, и даст она силы
Сокрушить всех врагов моих.
Моя душа все равно уже сгнила.
Из-за Тьмы светлый голос затих.

«Куда и зачем так бежишь ты?»
Мне вкрадчиво шепчет Тьма.
«Ты сильнее любого, не так ли?»
Я верю, но… так же нельзя!..

«Ты не сдерживай себя, отдайся гневу!
Позволь ему заполнить плоть твою!
Зачем тебе то голубое небо?
Почувствуй легкую ты власть мою!

Черпни из ненависти силу,
Заставь их на колени встать!
Ты не должна служить их миру!
Пусть все будут от боли кричать!»

Но голос вдруг ожил: «Постой!
Я чувствую в душе твоей сомнение
Ты помнишь? Нет эмоций, только покой…
Нет неведения, только знание…

Так гласит нерушимый Кодекс
Созданный мудрейшими из нас
Он простоял сквозь века и годы
Как жаль, что он почти забыт сейчас»

И я скажу учителю: простите
Но я больше не могу держаться
Учитель, прошу вас, поймите:
Ведь мне же с Тьмой не тягаться…

Я прогоню из себя остатки света
Прощай, мое «я» и покой
Похороню саму себя я где-то
И преклоню колено перед Тьмой…
18.06.2004

 

[Licentia]

* * *
Внутри, за десятью замками
И светлою стеною из добра
Таится ярость. Вызывали
Ее, и загоняла я ее туда

Она клокочет, ждет там часа
Чтоб завладеть моей душой
Чтобы забрать то счастье наше
Что потом, кровью заслужили мы с тобой

Я так тебя люблю, но гнев сильнее
И лучше я уйду – будь счастлив без меня
Ведь светлые запоры все слабее
И погубить боюсь случайно я тебя

Я знала, я давно все это знала
Но я так любила – и люблю
Тебя, мой милый. Мне так мало
Осталось. Гнев мой… время волю дать ему
26.01.2005

 

[Licentia]

моей названной сестре...

Марго

Я помню плеч твоих дрожанье
И душу рвущие рыданья
Я помню грустные глаза
И как бежала по щеке слеза

Лесной пожар твоих волос
Тогда, казалось, потускнел от слез
Тогда не знала, чем помочь
Тебе, прекрасной, словно ночь

Тогда сказала, что не веришь
Что правду всю ты не ответишь
Я помню те твои слова
Но понимаю я тебя

Когда такая прелесть ты
Мужчины – сволочи, козлы
Так сложно верить и любить
Себя в волненьях не забыть

Но ты прекрасна, амазонка
Ты можешь мстить изящно, тонко
Но искренне прошу тебя:
Ища, не потеряй себя

Тебя люблю, какой ты есть
И чувств моих не перечесть
Сестренка милая моя
Я сильно так люблю тебя!
март 2006

 

[Sieg Delacroix]

Хочется послушать тебя и дать волю гневу... но его нет... а есть только восхищение. Особо понравилось "роковая страсть" и стихотворение про росинку. Такое грустное сразу же вспомнилось

Нам с тобой расставаться пора дружок
Нарисуй на бумаге пустой кружок
Это я видишь ничего внутри
Посмотри на него - и потом сотри


Спасибо!!! Жду продолжения!

 

[Licentia]

"Роковая страсть", как сказали в универской редакции - лушее мое произведение. Я бы рядом поставила "Далию". Вот только никто еще не озвучивал того, что я хотела там передать...
Эх, разочаровалась в себе) раззказ про индейцев для меня значит очень много. надеялась кому-нибудь пронравится... ну ладно, ваше право.

Далия.

Далия!
Голос, казалось, исходил отовсюду, сливаясь с завыванием пурги. За молочно-белой пеленой ничего не было видно.
Далия!
Маленькая фигурка на ледяной равнине не слушала зова и упорно шла вперед, противостоя колким ударам ветра.
Далия!
Ей так хотелось вернуться в теплый дом и согреться у горящего очага, но – нельзя. Там ей конец. Даже не ей… Девочка приоткрыла ворот своей белоснежной шубы ровно настолько, чтобы можно было увидеть небольшое красное пятнышко. В бледно-голубых глазах загорелся теплый огонек, они наполнились безграничной любовью, когда в который раз увидели это чудо – нежный и хрупкий ярко-красный цветок, темнеющий в глубине теплой одежды. А ее отец ненавидел цветы…
Далия!
Девочка поспешно закуталась и пошла дальше, молясь, чтобы ее не нашли. Она так часто слышала о теплой стране, что лежала на юге отсюда. Слышала, что каждый месяц туда уходят корабли. Сейчас у нее на шее висел небольшой кошелечек, полный драгоценностей. Это были украшения ее матери – когда она умирала, то тайком отдала все свое золото доче-ри, зная, что рано или поздно оно ей понадобится. С таким-то отцом… И вот ночью наконец-то девочка решилась, оделась потеплее и пошла в направлении пристани. Дул жуткий ветер, разыгралась пурга, но девочку это не стра-шило – она выросла среди снегов, она не боялась холода, она просто его ненавидела.
Далия!
Она старалась идти по прямой, чтобы не сбиться и не потеряться в безграничной пустоши. Она знала, что если собьется с пути, то не выживет. Это было самое холодное время года, даже медведи не высовывались из своих берлог.
Далия!
Девочка шла уже много часов. Она очень устала и не чувствовала ног. А еще ей очень хотелось спать. Начало светать, но не было видно даже земли, не то, что неба. Твердая решимость дойти до пристани стала таять. Девочка вдруг испугалась, что она заблудилась. Она остановилась и стала пристально оглядываться, надеясь разглядеть хоть что-нибудь в плот-ной снежной завесе. Ветер усиливался, идти было почти невозможно. Как только она остано-вилась, пурга тут же намела ей под ноги сугроб. Девочка с трудом выбралась и сделала шаг, но оступилась и упала без сил. Вьюга с рвением взялась за дело и уже через несколько се-кунд намела небольшой холмик.
Далия!
А девочка спала. Она видела прекрасный сон о теплой стране, где все вокруг – насколько хватало глаз – было поле ярко-красных цветов. В воздухе витал легкий аромат, какого никогда не бывает во льдах, и теплый ветерок играл ее волосами.
Далия…
Утром заезжий купец из южных стран, закутавшись поплотнее, отправился искать убежавшую в пургу собаку. Он шел недолго – буквально минут пятнадцать – когда увидел капельку крови под слоем снега. Купец подошел поближе и смахнул снежинки с небольшого холмика.
Это оказалась не кровь, а замерзший бутон красной георгины. Он выглядывал из-под шубы маленькой девочки, сжавшейся в комочек. Купец посмотрел на лицо девочки, такое молодое и свежее, но покрытое тонкой корочкой льда, и удивился – на губах ее застыла улыбка. Казалось, будто девочка спала и могла в любое мгновение открыть глаза.
Купец с трудом вынул из ее заледеневших объятий горшочек с цветком (неужели она так его любила?). Георгина, если говорить по научному – Dahlia… Знала ли об этом девочка?

 

[Sieg Delacroix]

Просто не могу передать, как я люблю родной Север =), и цветы, тоже, в принципе, родные. Я так радуюсь, когда об этом кто-то пишет. Спасибо, подарила моей душе праздник...

 

[Licentia]

Был период в мое жизни, когда я считала себя дофига светлой. Написано в то время:

Души.

Что есть Свет? Не многие смогут сразу ответить на этот вопрос – слишком многое он включает в себя, слишком много информации нужно обработать, слишком глупо отк-рыто говорить об этом. Для большинства Свет – это сказка, а для остальных… Ваша судьба зависит от того, кто услышит ваши речи о Свете. Но кто бы это ни был, вас попытаются завербовать. Сковать. Перетащить на свою сторону. Если первыми вас заметят Светлые, это хорошо, очень хорошо – вас обучат, и вы сможете сами сделать свой выбор, вам не будут мешать. Но если вами заинтересуются Темные… Вы не узнаете этого, не почувствуете изменений в своей сути, своих взглядах и настроениях. И если рядом не будет человека, который знает, как вытащить вас из этого болота, то вы отныне – слуга Тьмы, ваше тело – оболочка для нее, а ваш дух – ее извечный раб. У кого-то эти изменения происходят пос-тепенно, так что никто не замечает их, пока не становится слишком поздно, а у кого-то – стихийно, буквально за несколько месяцев из Человека он превращается в Оболочку. Многие люди так меняются, и далеко не всех успевают спасти. Но если Светлые замечают это, то пытаются помочь.
Так случилось и с Ней. Переезд, начало учебы, новый город, отсутствие друзей – и она не обращала внимания на изменения в себе. Ну, подумаешь, перестала верить в Свет (все из тьмы появилось и во тьме сгинет – это же факт!); ну, подумаешь, стала как молитву читать стихотворение во славу Сатане (да ладно, поэзию нужно любить!); ну, подумаешь, перевернула крест на четках (это же просто кусок дерева, ничего это не значит!)… Когда Она случайно встретила Светлого, и он стал осторожно Ее прощупывать, спраши-вать о Свете и Тьме, Она убежденно твердила, что Тьма сильнее, что это истинная сила и власть. Где-то в глубине души Она чувствовала, что это не ее мысли, что они ей вроде бы не нравятся, но тогда это казалось незначительным. Ей повезло – Светлый заметил, что происходило и высказал ей в лицо, что Она не знает цены за могущество Тьмы, и объяснил, что с ней происходило. И Она смогла вырваться, смогла изгнать из себя Тьму и пос-вятить себя Свету. Она училась управлять энергией, укреплять щит и видеть ауру – все то, что умеют Светлые. И Темные. И Серые. И Бесцветные. И все остальные. Она училась Жить, и отдавала этому почти все свое время – не смотря на то, что учение давалось ей очень легко. Она училась пользоваться своей силой – а потенциал у нее был очень не маленький, и, конечно, искушения тоже были не слабые. Но она не сдавалась, она с инте-ресом вела эту войну – войну за свободу для себя и для тех, кого она любила.
Посмотреть со стороны – обычная пара, просто юноша и девушка, которой прихо-дилось запрокидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, когда она уютно устроилась у него в объятиях. Но если Посмотреть, они оба светились энергией. И Светом. И силой.
Уже вечерело, и в закоулке небольшого сквера никого не было. Девушка уткнула лицо в грудь юноши, и ждала.
А он, как ни старался, не мог отогнать ощущение, что с ней что-то не так. Юноша медленно вдохнул.
– Сестренка…
Девушка закрыла глаза и закусила губу. Юноша погладил ее по волосам и немного отстранился.
– Сестренка, что происходит?
Девушка виновато опустила голову и сунула руки в карманы. Немного поковыряла асфальт носком ботинка.
– Я не хочу, чтобы ты беспокоился. Просто… так, ничего, – она еще ниже опустила плечи и подавила вздох.
– Сестренка, что происходит? – повторил юноша.
Девушка упрямо сжала зубы.
– Ладно, – покладисто согласился парень. – Посмотри мне в глаза.
Девушка не удержалась и растянула губы в улыбке.
– Не-е, братик, так не пойдет, – она упорно разглядывала свои ботинки. – Все… ну ладно, не все в порядке. Так, небольшие проблемы. Но я справлюсь, – поспешно добавила она, энергично кивая.
Парень протянул руку и ловко ухватил ее за подбородок, приподняв его. Девушка не стала вырываться, она просто устало прикрыла глаза. Но юноше хватило тех секунд, что он смотрел в ее трехцветные глаза. Он сжал ее ледяные пальцы, пытаясь не выдать дрожь – в ее глазах была такая боль…
– Сестренка, пожалуйста, скажи мне, – взмолился он. – Ты же знаешь, я не выдержу, если с тобой что-то случится.
Девушка благодарно сжала его ладонь и часто заморгала, душа рвущееся наружу отчаяние.
– Братик, я знаю, и, поверь, не хочу, чтобы тебе было больно, но… За мной охотятся, – призналась она. – Я уже давно приглянулась Темным, и они хотят меня перетянуть к се-бе. Я сейчас немного погуляю, поразмышляю, как сделать так, чтобы меня оставили в покое, – она помялась, подбирая слова. – Я тебе все расскажу, только… попозже.
Девушка подняла умоляющий взгляд на юношу и стала старательно поедать его глазами. Через несколько минут он сдался и полез в карман, а потом взял ее руку и положил на ладонь небольшой камушек. Девушка удивленно опустила взгляд и замотала головой.
– Я не могу его взять – это же твой…
Юноша сжал ее руку в кулачок и прижал к груди.
– Я очень не хочу тебя отпускать, но не могу навязывать тебе себя, – он взял ее вторую руку и сжал, пытаясь согреть ледяные пальцы. – Но я верю, что если тебе понадобится помощь, ты мне сразу скажешь.
Девушка обхватила его руками и уткнулась лицом в его грудь, кивая. Парень погладил ее по волосам.
– Сестренка…
Девушка еле слышно всхлипнула.
– Спасибо тебе, братик. За все, что ты для меня сделал.
Юноша насторожился – она говорила так, будто видела его в последний раз.
– Сестренка…
Но он не успел договорить – девушка выскользнула из его рук и убежала в темноту.
Он очень хотел пойти ее искать, но решил все-таки ей поверить – он действительно надеялся, что если ей понадобится помощь, она позовет его. Юноша, повесив голову, побрел домой, невольно обостряя свою связь с «сестренкой». В квартире он достал губную гармошку и заиграл, хотя у него и не получалось отделаться от ощущения, что очень ско-ро что-то случится. Что-то серьезное. И что-то плохое.
Мы должны делать то, что должны. То, что считаем правильным. То, во что верим. Она верила в Свет, в Дружбу и Добро. Верила, зная, что вера помогает выжить в этом суровом мире. Помогает Жить – так полно, как это только возможно. И она не боялась смерти, зная, что это – не конец.
От накатившей волны боли он чуть не свалился с дивана – настолько она была сильной. Сначала он подумал, что на него напали, но потом понял, что ментальная атака предназначалась не ему. Из головы сразу вымело все мысли кроме одной.
Сестренка…
Он наспех оделся и вылетел из квартиры. Он не думал, куда бежит – его вели чувства. Боль, упорство и сосредоточение силы. Он не знал, сколько времени несся по ночным улицам, просто вдруг он попал словно в другой мир: небольшая площадка, окружившие ее деревья покорежены, а на вымощенном каменной плиткой пространстве лежат тела. Четы-ре, если быть точным. У парня ослабли колени, но он взял себя в руки. Правда, это не спасло, когда он увидел, кто лежал в центре. Из его груди вырвался стон – но покореженные деревья взирали на него с презренным равнодушием. На ватных ногах он подошел к телу и перевернул его, положив голову себе на колени. Но тут он понял – она была еще жива. Если только это была она… Парень посмотрел на ее лицо и его сердце сжалось: она смотрела на него с улыбкой, не смотря на то, что с трудом могла пошевелиться. Он откинул с ее лица волосы – но они были не темные, как раньше, а гораздо более светлые, с серебристым оттенком… Она поседела… Юноша не знал, что делать. «Сестренка, как же так» – это было все, что он смог прошептать.
Но девушка улыбалась. Так искренне и лучезарно, что ему невольно стало немного легче. Она с трудом подняла руку и разжала кулак. На ладони лежала горстка пыли. Девушка виновато улыбнулась.
– Прости, это твой амулет, – прошептала она. – Но он помог мне продержаться необ-ходимое время, – она помолчала. – Я бы сделала тебе новый, но… мне пора.
Парень только сейчас понял, что она умирает. Он лихорадочно прощупал ее ауру… Черна, как ночь. Он замотал головой.
– Нет…
А девушка грустно улыбалась.
– Мое время пришло, братик. Я давно это знала, но… – она опять виновато растянула губы, – но я закрывала свою ауру – очень интересный трюк, на самом деле. Иначе бы ты не позволил мне сделать то, что я должна, – девушка на мгновение прикрыла глаза, и ее лицо стало печальным. – Я сделала все, что могла, чтобы вернуть их, – она кивнула на тела. – Но было слишком поздно, – она мотнула головой и снова улыбнулась. – Но теперь я по-настоящему свободна. Я люблю тебя, братик. До встречи.
Девушка с трудом сжала руку брата, закрыла глаза, и стала ждать.
05.11.2005

 

[Licentia]

Обещала выложить для Зига один рассказ. Но так как он часть общей картины, сначала нужно выложить то, что было до него. Три рассказа - три периодна моей жизни. Когда-нибудь послений. Четвертый. Хотя я почти уверена, каким он будет.
Тьма. Души. С кем ты? - вот эти раассказы.

Тьма.

«Истина»

Весь этот мир – ложь. Все обещания и клятвы. Никому нельзя верить. Все, что я вижу днем – грубая ложь. Все, как идиоты, куда-то спешат, подобно насекомым, которых влекут их примитивные инстинкты. Везде я вижу горящие похотью глаза и наглые руки, стремящиеся ухватить меня. И маски. Непроницаемые, лживые, мрачные маски. Все это – иллюзия. Я не хочу видеть это каждый день. Я вообще не хочу видеть день, весь этот лживый свет, всю эту иллюзию. Я только хочу скрыться под покровом ночи, в темноте, чтобы меня никто не нашел. Ведь если меня не смогут найти, меня не смогут предать, обмануть, осмеять. Темнота – мое спасение. Я хочу слиться с ней, стать ее частью, раствориться в ней. Хочу ждать каждого дня, чтобы задавить его и увеличить свою мощь. Хочу показать этим жалким людишкам, что их день – иллюзия, не больше чем глупая иллюзия. Я хочу охватить их, окружить собою, показать свою силу, показать, насколько глупа их вера в Свет. Я знаю – однажды наступит мой день, и Тьма окутает эту ничтожную землю, задушит Свет, уничтожит его, искоренит саму память о нем. И тогда она наконец-то станет полнокровной, законной хозяйкой этого мира. Она поможет мне, исполнит мою единственную мечту – слиться с ней. Я стану частью Тьмы, я буду находить самые далекие звезды и глотать их, душа Свет. Меня не станет, но я стану частью Тьмы, частью истинной Силы. Истинной Власти. Тем, что всегда рядом с тобой.

«Сущность»

Что есть Свет? Какова его сущность? Что он на самом деле? Одни скажут: это истина. Другие: это жизнь. Третьи: это мир. Я скажу: это иллюзия. Ложь. Обман. Свет существует всего миллиарды лет, а Тьма – целую вечность. Никто не знает, почему появился Свет. Одни скажут: Тьма ослабела. Другие: это естественно и однажды должно было произойти. Я скажу: Тьме нужно было побеждать и становиться сильнее. Она породила Свет, чтобы победить его, впитать его мощь и стать могущественнее. Эти миллиарды лет жизни Света были для нее ничем, ведь терпение Тьмы безгранично. Она может ждать еще столько же, еще вдвое, втрое больше, ибо Тьма бессмертна, и ничто не сможет уничтожить ее. Тьма – это сущность мира, сущность каждого существа. Ее невозможно искоренить. Можно разжечь костер, включить лампу, обратить свой взор к звезде. Но все это бесполезно. Костер потухнет, лампа погаснет, со временем сгорит даже звезда. Свет не бесконечен, ибо Тьма вечна.

«Сотворение мира»

Однажды, очень давно, когда даже самых древних звезд не существовало, Тьма задумалась. Да, она безгранично властвовала над всеми просторами космоса; да, она была единственной силой, мощной настолько, что могла порождать свою противоположность. Но у нее не было соперников, некого было побеждать, не было ничего, чью Силу она могла бы впитать и благодаря ей стать сильнее. И тогда Тьма решила породить Свет. В пространстве, которое она решила сделать центром нового мира, Тьма отступила. И там бледной искоркой засиял Свет. Он был очень слаб, но Тьма знала, что если дать ему время, он вырастет и станет достойным противником. Тьма затаилась и стала ждать. Она ждала, когда новорожденный Свет осторожно ощупывал пространство вокруг себя. Ждала, когда он рос, поглощая ее. Ждала, когда он решил создать Жизнь и когда эта Жизнь росла и набирала Силу. Ждала, когда наивный Свет добровольно уступал ей то, что стало называться Ночь. Тьма ждала, прокрадываясь Ночью в Колыбель Жизни и сея свои отравленные семена в то, что называлось Любовь, Дружба, Доверие. Она ждала, пока они прорастут, ибо она знала – эти семена невозможно искоренить, ведь они невидимы; а когда они дадут всходы, уже будет поздно. Тьма знала, что однажды семена дадут всходы, ведь достаточно и малейшей капли дождя, чтобы они ожили и появились ростки. Тьма ждала, ибо терпение ее не знает границ. Она может ждать целую вечность, если потребуется – ждать часа, когда она вернется, поглотит Свет и станет сильнее. Тьма ждала и радовалась, заглатывая частички Света и впитывая их Силу. Тьма побеждала каждую Ночь, ибо она следила за Светом и приспосабливалась к созданному им миру. Тьма изменяла свою суть так, чтобы победить Свет. А Свет не замечал этого: после каждой Ночи он освещал созданный им мир, согревая его, пробуждая спящую в объятиях Тьмы Жизнь. И Тьма пряталась, отступала, освобождала место Свету. Она затаивалась в самых неожиданных, но и самых простых местах: под кроватями, которые делали создания Света, в шкафах и углах. Она следовала за каждым существом по пятам и ждала. А когда Свет вырос, Тьма нанесла свой удар. Она развернула свои кольца, выпрыгнула изо всех потаенных уголков. Она не знала, сколько длилась эта битва, ибо для Тьмы не существует понятия Времени. Тьма наступала, поглощая Свет, заглатывая, впитывая его Мощь. И становясь сильнее. Свет пытался сопротивляться, но он не был приспособлен к битвам. И он проиграл. Тьма поглотила его, растворила его, увеличив свою Мощь за счет его Силы. Она погасила все звезды, зажженные Светом, и впитала смерти созданных им существ, всех до одного, уничтожив созданный ими мир, вновь воцарившись на бескрайних просторах. Она уничтожала все жалкие остатки Света, бдительно следя, чтобы он не мог возродиться и нанести удар. Тьма осознавала свою новую мощь, осознавала, что она сможет сделать с такой Силой. И Тьма отправилась на поиски новых врагов. Тьма искала. Тьма ждала.
3-4.10.2005

С кем ты?

Разделился весь мир, отвечай, с кем ты?
Ария​

«Изначально в мире не было ни света, ни тьмы в нашем понимании, не было ни бога, ни дьявола, был лишь хаос. Хаос не безликое существо или сознание, это создание, обладающее и разумом и веществом. Хаос постоянно меняется в своем движении, в ходе этого процесса что-то создается, что-то разрушается, постоянства нет. В какой-то момент своего бытия из хаоса возникли свет и тьма. Эти две силы мгновенно разлетелись во все стороны пространства, существующего на тот момент бытия, они установили равновесие в мире и не позволили хаосу вновь погрузить миры в небытие и заново начать его эксперименты. Здесь они действовали сообща. И продолжают действовать сообща, когда хаос вновь пытается осуществить то, для чего и предназначен - разрушать и создавать.
Тьма и свет, разные по изначальной своей сути, это две истины, которые держат миры в порядке и спокойствии. В своей постоянной борьбе за господство в том или ином мире они не дают бытию остановиться на одном месте и вернуться в хаос. Это борьба вечна и в ней не будет победителя и не должно быть».

Она, как и все, мечтала быть сильной, мечтала быть способной. В ее жизни появлялись люди − разные люди с разными намерениями, разными разговорами, разными версиями. Она слушала. Запоминала. Оценивала. Что-то просто оседало в памяти, а что-то занимало свое место в ее сердце и разуме. Было время, когда она считала себя темной. Было время, когда она считала себя светлой. Было время − очень, очень редко, − когда на нее накатывала волна ярости ко всему. Но потом она поняла, что решать еще рано. Что она просто не хочет решать. Иногда она хотела быть темной, ведь тьма − это свобода. Иногда она хотела быть светлой, ведь свет − это сострадание. Иногда − очень, очень редко, хотелось просто уничтожить все вокруг. Но она помнила те слова… «Будь осторожна, не попади в лапы силы хаоса». Да, она будет стараться не попасть в них. И пока не будет делать свой выбор. «Слишком много сумбура в восприятии».

Вираго шла по темнеющей улице. Солнце клонилось к закату, расчерчивая улицы полосами света и тени. Расстегнутый плащ развивался на ветру, в наушниках играла та самая песня, посоветованная одним человеком*. Она шла и надеялась, что ее оставят в покое, хотя и знала, что это безумная надежда. Девушка вздохнула и вытащила из ушей плеер, повернувшись. В пятне света стоял мужчина с белоснежными крыльями.
− Здравствуй, дева**, − мягко сказал он.
Вираго равнодушно промолчала. Ей было все рано, как ее называют.
− Ты знаешь, зачем я пришел.
Девушка кивнула и посмотрела в тень. Он должен был быть там.
− Выходи, − тихо сказала она.
Из мрака вышел мужчина. Черные крылья сливались с тенью.
− Видишь, ты знаешь, что я всегда рядом.
Вираго обвела обоих взглядом. Вот и наступил момент, которого она боялась. Не хватало лишь одного. Она кивнула Темному.
− Да. Даже днем со мной моя тень.
Она говорила то, что думала. Скрывать мысли было бесполезно.
− Ты должна сделать выбор, − сказал Светлый. − Или ты хочешь служить хаосу?
Девушка хмыкнула.
− Нет, спасибо.
− Почему же? − раздался новый голос. Вираго не стала поворачивать головы.
Темнело. Но не потому, что солнце садилось. По земле ползли усики тумана. Они росли, заслоняя собой асфальт, небо, здания. Лишь к четырем фигурам не смели они приблизиться.
Вираго не стала отвечать посланнику хаоса.
− Неужели тебе все равно, что случится с этим миром? Неужели ты готова погасить свой свет? − спросил Светлый.
Девушка пожала плечами. Очередная проверка.
− Может быть все равно, может быть нет, это мое личное дело. А если ты пытаешься убедить меня, что Тьма погасит любой свет, ты зря тратишь время. Именно ночь зажигает огонек в насекомых, − привела она самый банальный пример.
Светлый удовлетворенно кивнул.
− Хорошо, что ты это понимаешь, но…
− Хватит впустую сотрясать воздух, − оборвал его Темный. − Странница − буду называть тебя так, − ты знаешь, что пришел твой черед. Ты не можешь больше убегать, ты должна сделать выбор. Иначе на тебя откроют охоту все стороны. Думай, − сказал он и замолчал.
Вираго благодарно кивнула ему. Действие, а не пустые слова…
− Может, вы и считаете, что черед пришел, но я еще не готова. Я слишком мало знаю, чтобы сделать выбор раз и навсегда. А если я ошибусь… либо через силу делать то, что должна, либо биться против всех, − она покачала головой. − Нет. Пока я не буду делать выбор, − твердо сказала девушка. Туман придвинулся.
«В твоей душе сомнения. Ты не знаешь, какую сторону выбрать, потому что ни одна из них не близка тебе до конца», − раздался в голове вкрадчивый голос. «Ты не хочешь участвовать в их войне, принимая чью-либо сторону, не так ли?»
Нужно было бы рассмеяться, но не хотелось. Вираго лишь улыбнулась.
− Я не хочу участвовать в вашей войне, где ты − одна из сторон. Которой я уж точно не буду служить.
Она не хотела рассуждать обо всем этом. Лишь тратить время… Вираго отошла и встала так, чтобы видеть всех троих.
− Я свое слово сказала. Пока у меня своя сторона, свой путь. Я знаю, что втянула в ваше противостояние, но биться за вас я не буду.
Усики тумана ползли по асфальту. Добравшись до ног девушки, они обвили их и заскользили все выше. Вираго сунула в уши наушники и включила плеер. Музыка стерла все, что было до этого в мире. Девушка отвернулась и шагнула в туман. Последнее, что было видно в молочной пелене − сложенные за спиной серые крылья.
27.03.2007
__________
*спасибо Кристиану Делакруа.
**Virago (лат.) - дева; воинственная девушка.


Выражаю благодарность Олвиру за позволение вставить вступление о Хаосе, Тьме и Свете. У меня такое же мнение, а он это великолепно описал и разрешил использовать.
Те, кто знают, увидят в рассказе свои слова. Олвир, Кристиан, спасибо.

 

[Licentia]

Дождь. Капли дождя стекаю по лицу и по мокрым насквозь волосам. Люди прячутся под зонтами и спешат в тепло и сухость своих каменных коробок. А она просто шла вперед, не спеша, не думая, мало что замечая вокруг. Она напевала. Неслышно, вполголоса подпевая словам, звучащим в голове − раз за разом одну и ту же песню. Спуск, подъем, ровная дорога. Она шла домой − в то место, где жила, но которое не считала своим домом, в каменную коробку, полную ненужных вещей.
Не увидишь - не поймёшь,
Не поверишь - не найдёшь
Пути к своей душе, попавшей в плен.*
Она просто шла вперед, не торопясь, но и не останавливаясь, шаг за шагом двигаясь к цели. Зачем она, эта цель? Зачем иметь место, куда нужно возвращаться, следить за ним, наполнять хламом − то есть непременно нужными в нашей жизни вещами? Она тряхнула головой − мокрая челка опять замаячила перед глазами; привычное движение убрало ее обратно за уши − опять мысли. Она слишком много думает, и так было всегда. Она всегда жила в своем мире, недоступном окружающим…
Упала звёздочка на землю с высоты,
Упала и заплакала искрясь,
Так наши разбиваются мечты,
Их люди злые втаптывают в грязь.

Рыдая над осколками мечты,
Ты слышишь за спиной насмешки злые,
Не понимаешь этой глупой суеты,
Не понимаешь, почему они такие.

Как могут жить они, не веря в красоту,
Всю жизнь проводят в мелочных обидах
И продают свою заветную мечту,
Копят богатства в самых разных видах.

Но что такое деньги без мечты?
На что их тратить и к чему стремиться?
За них не купишь даже каплю красоты,
А в сердце может только злоба зародиться.**
Не ее слова, но ее мысли… этот человек писал − пишет − замечательные стихи, и в некоторых из них она видела себя, сама того не желая.
Дверь подъезда… она остановилась и запрокинула голову к небу, пытаясь понять, что она здесь делает. Ах да. Пришла домой после универа. Идти наверх не хотелось, и она развернулась и пошла прочь. К морю. К этой вечно неупокоенной стихии, вечно движущейся, вечно волнующейся. Ее стихии.
Железная дорога. Любимое место для размышлений. Ее тянуло сюда, как магнитом, притягивала неведомая сила… она любила это место − и боялась его. Девушка спустилась по крутому склону − тропа была мокрая, но удобная обувь не скользила − и вышла на старую дорогу. Дождь все шел, роняя свои бесчисленные капли, а она все шла, радуясь от предвкушения встречи старого друга. Крик, протяжный, высокий, где-то там далеко, наполнил сердце такой радостью и тоской по дому − настоящему дому − что она улыбнулась. Вот и он… бескрайний простор, лишь вода и небо… и чайки. Несколько их кружили над океаном, снижаясь, паря и вновь взмывая ввысь. Она вытащила наушники и вся отдалась этим звукам − таким до боли родным, что хотелось упасть на гальку, обратить лицо к небесам и лишь слушать… слушать… Она села на камень, смотря на чаек. Они парили там, высоко. Такие легкие, такие беззаботные, такие прекрасные…
Куда ты идёшь столько лет
Дорогой ненужных побед,
Тропой неизбежных падений и слёз.
По нити разорванных вен,
По книге своих перемен,
Дорогой измен, но ведь вольному - воля.

Безумец, ты снова один,
Среди чёрно-белых картин,
Среди разноцветных мечтаний и грёз.
Куда ты идёшь столько лет?
На семь бед один лишь ответ,
А истины нет и лишь вольному - воля.
Вольному − воля. Вольные чайки, вольный ветер, вольные волны… А она? Кто она? Девушка опустилась на корточки и протянула руку к волнам. Ледяная вода обожгла пальцы, но она терпела. Волны целовали руку, забирая боль, гнев, обиду, злость… вспомнилась цепочка…
Нетерпение, недовольство, зависть, ревность, отвращение, осуждение, уязвлённость, недоверие, досада, обида, раздражение, негодование, злость, ненависть, бешенство, месть, ярость, ГНЕВ!
Окоченевшая рука сжалась в кулак, и по телу пробежала волна, от которой все внутри замирало… холод забрал и ее, оставляя лишь пустоту… Девушка вытащила руку из воды, почти уже ее ощущая. Другую − левую − тоже опустила в океан, ощущая, как ее наполняет родная стихия. Вода, вода, моя родная вода… Она расстегнула верхнюю пуговицу плаща и сунула руки подмышки, снова сев на камень. Как же она любила воду… как любила плавать, нырять, кружиться… это так удивительно, это так захватывает душу…
Мыслей было много, как обычно, самых разных − они, кажется, жили сами по себе…
Не узнаешь - не спасёшь,
Не полюбишь - не вернёшь
Своих надежд, развеянных по снам.
Чайки все кружили, все раздавались их протяжные крики, будто они оплакивали кого-то… Кого? ХВАТИТ! Она решительно встала, снова заправляя за уши мокрую челку. Уходя, она вдруг поклонилась океану − как-то рвано и неумело. Спасибо… Волны все накатывались на берег, а по глади воды бежала нескончаемая рябь.
Я пошла домой.
21 апреля 2007
____________
*здесь и далее - С.Маврин "Пока боги спят"
**Стихотворение друга. Спасибо Велиар.

 

[Sieg Delacroix]

ААА я уже просто не могу сдерживать своих эмоций - это просто mass effect какой-то!

"С кем ты?" - очень хорошо. Девушке нашлось что ответить и тем, и другим. Главный персонаж оборачивается ангелом серого цвета, а это значит, что серый цвет не только существует вне света и тьмы (героиня скрывается в тумане), но еще и по-своему рулит. И что тут могло не понравиться? Написано живо и смело, без тени подражания великим, что не может не радовать при избитости темы (лично я считаю, что великую вещь можно написать даже на самую избитую тему)

Но последний пробил гораздо больше. Потому что автобиографично, а автобиографичное вызывает твои собственные автобиографичные мысли. Радует, что в моей жизни было что-то похожее. Но оно разнесено в пространстве и во времени... Что-нибудь, да родиться, спасибо! Ка там у Толкиена? Крик чаек "позовет за собой и отнимет покой"... Находиться у моря в принципе полезно...

Да,и еще - у тебя везде есть музыка. Но ты не говоришь, какая. По мне, это хорошо - я всегда могу засунуть свою собственную...

Пиши еще, потому что тебя итересно читать!!

 

[Licentia]

Солнце. Ветерок. Горячий чай − зеленый с жасмином и магнолией, мой любимый. Сижу на подоконнике у открытого окна, перебираю струны гитары и смотрю по сторонам: дорога, люди, дома. Прямо под окном − дерево. Ставлю гитару на стул и задумчиво смотрю вниз. Одна из ветвей идет почти горизонтально и ветвится еще на 3 ветки поменьше - похоже на 3х-палую руку. Вот интересно: если я на нее прыгну, она выдержит? Ухватит меня цепкими пальцами, нежно опустит на землю? Или сломается, не выдержав веса мох тараканов? Думаю, второе. Я и не думаю кончать жизнь самоубийством. Больше − нет. Я просто хочу ощутить полет… ветер… пустоту под ногами… понимаю, что высунулась слишком далеко − пальцы резко хватаются за оконную раму. Спрыгиваю с подоконника и нервно улыбаюсь. Хочется черт… лучик солнца ласково манит меня за собой. Снова забираюсь на подоконник и с интересом смотрю на зеленую руку внизу…

 

[Licentia]

кидаю остатки старого

Война.

«Нет вернее способа ободрить врага, чем показать, что ты его боишься»
Ф.Купер​

Снова раздался взрыв. Ближе, чем в прошлый раз. Ближе… Скоро они будут здесь. Скорее, скорее, я не могу больше ждать! Я слишком долго сижу здесь, эффект от морфия стал проходить, и тело превратилось в один сплошной источник боли. Жаркой, пульсиру-ющей боли, но я уже начала привыкать к этому – как давно я здесь? Несколько минут? Ча-сов? Дней? Я не знаю, у меня нет часов. И слава богу – нет искушения смотреть на них каждую… минуту? Я не могу больше ждать…
Прав был командир. Самое тяжелое в нашем деле – ожидание.
Но и самое главное – терпение. Я подожду, я буду терпеть так долго, как потребует-ся, только бы дать ребятам еще немного времени.
Так хочется пошевелиться – хотя бы немного поменять позу… Нет, я уже пыталась – как только я двигаюсь, сразу же дает о себе знать рана… раны. Я сунула руку под разор-ванный бронежилет. Кусок, отрезанный от брюк, уже давно насквозь пропитался кровью. Я осторожно выдохнула. Все равно больно. Я в который раз стерла тонкую струйку крови, стекающую изо рта. Когда же это кончится… Я никогда не думала, что буду мечтать о смерти. А сейчас… Черт! Слишком глубоко вдохнула, согнулась пополам от боли – и чуть не закричала. Господи, сколько же во мне железа?! Я стиснула зубы. Нет, я не буду кри-чать, не буду показывать свою слабость. Ну, подумаешь – пара царапин. Мне захотелось хмыкнуть. Царапин… Я опять оглядела себя – разорванный жилет, ожоги по всему телу, правое колено превратилось в кровавое ме-сиво из костей и мышц. Или сухожилий? Не помню, я ведь не медик, я просто солдат, де-лающий то, что должен. Что должен… Неу-жели я должна умереть? Хочешь, не хочешь, теперь поздно волноваться – я уже не жилец.
Не жилец…
Эта мысль эхом отдавалась в измучен-ной голове, сея панику. Я отогнала ее и про-верила небольшой пузырек. Он был полон на треть. Я потянулась было за шприцом, но не стала его брать – наркотик облегчал боль, но в то же время он притуплял работу мозга, и я могла не успеть отреагировать. А я должна была – ведь только ради этого я не брала ле-жавший рядом пистолет с одной пулей – ос-тальные я отдала сержанту, который расстрелял всю свою обойму. Но как мне хотелось нажать на курок… Я изо всех сил приложилась затылком о стену. Из глаз полетели искры, зато навязчивая мысль оставила меня.
Еще один взрыв. Так близко… На всякий случай я положила пистолет под рукой – вдруг взрывчатка не сработает. Хотя нет, Профессор не мог ошибиться, он же один из лучших минеров в армии…
Еще взрыв, прямо за поворотом. Из-за угла вышли двое: с автоматами на перевес, с ног до головы покрытые копотью. Они сразу заметили меня и навели на меня стволы, но, увидев, что я из себя представляю, один пошел дальше, а другой приблизился и отодвинул в сторону лежавший рядом со мной автомат. Бесполезно, все равно он разряжен – вла-дельца убили, и я попросила оставить ствол, потому что когда солдат без оружия, это выглядит подозрительно. Мельком осмотрев меня, мужчина связался с кем-то по рации.
– Есть один, – коротко произнес он.
Я подняла на него взгляд. Да, конечно, он мог просто застрелить меня, но, очевидно, решил продвинуться по службе. Он обыскал меня и, разумеется, нашел пистолет. Я не ста-ла бунтовать – какая разница? Я смотрела на угол дома, откуда он вышел. Солдат стал за-давать мне вопросы, но я молчала. Я ждала.
Наконец из-за поворота вышел лейтенант с едва различимыми знаками отличия. Он шел, чеканя шаг, всем своим видом стараясь внушить страх. Но я не боялась, я пережила достаточно. Лейтенант подошел ко мне и грубо отдернул мой жилет, обнажив рану. Боль пронзила мое тело, но я не стала кричать – нет, я не доставлю ему такого удовольствия. Да и какой смысл? У меня, наверное, болевой шок или как там это называется.
Командир честно сказал, что после таких ранений я не смогу выжить. Я видела, как печально было его лицо – он слишком многих потерял в этот день. Он что-то сказал по простреленное несколько раз легкое, про большую потерю крови, да и идти с такой ногой я не могла. Черт бы побрал эти разрывные пули! Командир все равно хотел забрать меня, но я отказалась – раз я все равно умру, зачем губить еще и вас? Просто найдите мне ук-ромное местечко, заминируйте, скажите, как активировать мины, и идите. Сержант с удивлением посмотрел на меня: я говорила так беззаботно… Бравада, бравада любой це-ной – решила я. Ему незачем знать, что у меня сердце готово вырваться из груди от отча-яния.
Лейтенант, с интересом посмотрев на мои раны, присел около меня на корточки.
– Кто? – лаконично спросил он.
Вместо ответа я с трудом улыбнулась, и, собрав все силы, схватила лежавший рядом камень и запустила его в ничем не приметный клочок земли. Я не знала, как работает цеп-ная реакция, Проф просто показал, куда нужно попасть. Для меня это было легко – в армии я прославилась своей меткостью.
Удивление на лице врага было самой большой наградой за долгое ожидание. А в следующее мгновение небольшое свободное пространство между зданиями исчезло во взрывах.
Но я знала, что умираю не зря.
03.07.2005

 

[Licentia]

The Siren.

…демонические существа, обитающие на морских скалах…​

Он шел по берегу моря, любуясь блеском и шумом белоснежных барашков волн, ритмично накатывающихся на песчаный берег. Он искал что-нибудь, что помогло бы ему понять, что же случилось тогда, много лет назад. Он помнил это, и воспоминания терзали его. Он хотел знать. И эта жажда знаний гнала его вперед. Все дальше и дальше к скалам. Он молча блуждал, соленый ветер выдувал из головы все мысли. Он вскарабкался наверх, подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Там волны с грохотом разбивались об острые скалы. Несколько минут он молча смотрел на бушующую стихию, потом отвернулся и стал спускаться.
Но вдруг все замерло. Абсолютно все. На один короткий миг даже море остановило свой бег. Он знал, что это означало. Приход сирены. Когда она приходит, природа всегда на миг останавливает свой ход, замирает. Он так же знал, что его подруга скоро будет искать его. И все же он обернулся. На краю обрыва действительно стояла сирена. Она была хищна и прекрасна. По мокрым волосам струилась вода; ее талию опоясывал костяной пояс, такое же ожерелье было на длинной, хрупкой шее. Она была вся тоненькая и стройная, как тростинка, и прозрачная, как воздух. Ее точеное, женственное тело только слегка прикрывали бледные одежды. Она протянула к нему руки, и он пошел вперед, завороженный ею…
Она запела. Ее голос обволакивал, увлекал в неведомые доселе дали; он открывал целые галактики, полные тепла, любви и гармонии; он засасывал его, затягивал все глубже и глубже. Ему было тепло. Он не сразу заметил, как тоны стали меняться. Они холодели. Холод обволакивал его, добираясь до самого сердца. Хотелось спать. Где-то в подсознании он понимал, что если сейчас уснет, то уже никогда не проснется. Но он не хотел умирать. Не так…
Во сне, как глупо…
Глаза закрывались, очень хотелось закрыть глаза и поспать. Ну и что, что так холодно. Ноги стали ватными, он опустился на землю. Спать, спать, спать…
Голос стал настойчивей. Он уже приказывал закрыть глаза. Веки опускались. Еще чуть-чуть…
Где-то на задворках сознания он услышал смутно знакомый голос. Голос, полный отчаяния. Он знал его, точно знал, но никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.
Нет!!! НЕТ!!!
В нем начала просыпаться злость – так хотелось спать, но никакого покоя. Но именно злость и спасла его. Он захотел крикнуть, чтобы этот новый голос замолчал. Он попытался открыть рот, и с ужасом понял, что не может пошевелиться. И он стал просыпаться. Он выныривал из этой трясины, с трудом продирался сквозь липкую паутину, так умело сплетенную… кем? Он не мог вспомнить. Перед глазами плыли разноцветные круги. Поющий голос говорил, что если он сейчас встанет, то больше никогда не услышит эту песню. На миг он остановился. Он хотел снова ее услышать.
И голос засмеялся. Ядовитым, победным смехом.
Он собрал все силы и рывком встал. Смех тут же удивленно оборвался. И этого мгновения, пока голос молчал, ему хватило, чтобы окончательно проснуться. Плывущие круги сложились в стройную фигуру.
Сирена.
Прежде чем она вновь запела, он столкнул ее с обрыва.
2004

остальное не очень. Зиг, если захочешь все же почитать, напиши в личку.

 

[Sieg Delacroix]

Война - это круто. Скоро сваяю несколько рассказов про Зига Делакруа, там тоже войне будет место. Как будто твоя война была вчера, чесное слово. Очень впечатляет.

Сирен тоже хороша. Правда, было бы, наверное, лучше, если бы ты не дала понять, кого он сталкивает... Но это мое субьективное мнение

 

[Йору]

Мне понравилась некая осмысленность того, что написанно... по крайней мере, на момент создания.
Если честно, временами проскальзывает (хочется сазать - "ясно ощущается", но "проскальзывает" - нейтральнее) угрюмое, подавленное состояние. Может быть, я ощибусь, но почему-то твоя муза помогла мне лучше понять твоего персонажа.
Я положительно настроеный человек, так что даже если муза отправилась в отпуск - пусть отдохнет и наберется сил. Полагаю, все будет по принципу "дальше - лучше".

 

[Sieg Delacroix]

самобан почти никогда не бывает полезен - если чувствуешь в себе силы, лучше писать.

Подавленность и угрюмость здесь, конечно, присутствует, но в данный момент я в таком же состоянии, а потому получаю истинное удовольствие.. и не хочу лышать ни о каком отпуске =)))

 

[Licentia]

Йору: Не уверена если честно) у меня давно хороших идей не было. но посмотрим, может девушка подкинет что-нибудь еще.

 

[Licentia]

Солнце греет нежную шерсть. Она кошка - независимая, гордая. Никто не подойдет к ней, пока ОНА этого не захочет. Она гуляет сама по себе, возвращаясь домой лишь когда ОНА того хочет - чтобы попить молочка, скушать рыбку; укусить хозяина за слишком резкое почесывание за ушами. Укусить гостей за то, что нарушили сон. Укусить соседскую собаку за то, что пробежала не в то время не в том месте. Укусить прохожего - так, просто, ведь она - гордая кошка. Она не подпускает к себе кого попало. Она пускает в ход когти и зубы при малейшей возможности. Ведь она - сильная кошка. Она много лет жила так - в гордом одиночестве, черпая энергию из отличного источника - злости. Это неплохая замена любви. Она шла по жизни, петляя, изучая все закоулки жизни, ведь она - смелая кошка. И с ней всегда ее когти и зубы. Но однажды хозяин взял ее за шкирку и вынес из квартиры. Он здраво рассудил: «Она злюка, вот пусть и живет на улице». И гордая кошка осталась по-настоящему одна. Но она не сдавалась. Она продолжала быть сильной. Ведь она - кошка. Ей наливали молока − она пила и потом кусала этих людей. Ей давали рыбы - она утаскивала ее подальше, укусив дарителя. Она ведь была гордой кошкой. Прошли годы… она состарилась… и никто уде не наливал молока старой облезлой кошке. Она с тоской вспоминала старый дом, доброго хозяина, теплую подушку… однажды она заснула - и больше не проснулась, ибо ее время пришло… но когда жизнь покинула это маленькое тельце… она вдруг проснулась. Другая. Молодая, здоровая, на теплой подушке. Кошка села и оглядела квартиру - совсем другим взглядом. Раздался щелчок замка и шаги в прихожей… кошка с радостным мяуканьем спрятала когти и побежала встречать хозяина. «Мур! Мур!». Тот удивился. «Что это с тобой сегодня?» Он так и не понял. Но кошке было все равно. Она ласково терлась о его ноги и лизала гладившую ее руку. Теперь так будет всегда…
11:55-00:10 3.05.2007